Очерки по истории Русской Церкви. Том 2

В чем же состояла суть реформы Уложения 1649 года? Уложение — предтеча будущей земельной секуляризации 1764 г. Но оно еще не коснулось самой земледельческой базы церкви. Самые земли, как источник кормления, еще остались в руках архиереев и монастырей нетронутыми. Взята генерально в руки светской власти только чисто государственная по своей природе судебная функция над народонаселением церковных поместий и частично функция административная. Было что-то противоестественное, в духе азиатских теократий, в том, что не государство, а сами церковные власти «судили и рядили» свое население по всем гражданским тяжбам и преступлениям. Иерархия еще не могла постигнуть всей уродливости этого архаического права. Правда, категория дел специфически уголовных, насильнических (кража, разбой, убийство) была искони в руках тиунов и бояр государственных. Но по всем остальным цивильным делам архиереи и монастыри судили и рядили своих людей сами. Т. е.,кроме духовенства и монашества, что само собой разумеется, церковные власти судили и все мирское население их поместий. Штрафовали и сажали виновных в свои тюрьмы и организовали для арестантов принудительные трудовые повинности.

Это право на чисто государственную функцию суда и администрации было явным пережитком старой удельной эпохи, когда княжества и земли «согосударствовали» с центральным правительством. Создавая единодержавие, Москва ревниво забирала в свои руки и власть, и администрацию, и финансы. Новые мелкопоместные служилые категории за свое земельное «испомещение» несли общее государственное тягло натурой и денежным обложением, не претендуя на независимость от центральной власти. Разумеется, наряду со всеми служилыми людьми и церковные землевладельцы несли государственное тягло, платя и денежное обложение в царскую казну, и натуральные повинности, и военно-мобилизационные («конен, люден и оружен»). Но все-таки государство имело нужду для расплаты со все возраставшим служилым классом в еще большем запасе земель. И потому манило церковное население разными льготами, чтобы оно само тянуло к землям государственным. Нужно было чем-то вырвать население у церковных властей даже частично, не снимая с земли. Это был метод так называемых «тарханных» и «несудимых» грамот. Тюрко-татарский термин «тархан» значит свободный привилегированный человек. По таким грамотам церкви, монастыри с их духовенством, братией, слугами и крестьянами уходили из ведомства церкви в ведение суда и управления государственного. К ХVII веку для этих дел создался даже особый государственный «Приказ Большого Дворца». Вопреки жалобам еще Стоглавого Собора 1551 г., процесс бегства из ведомства церкви продолжал расти. Но чисто духовные дела (брачные, семейные, по духовным завещаниям), конечно, по-прежнему оставались в ведомстве суда чисто духовного на тех же территориях. В начале ХVII столетия судебные дела церковных людей составили в Приказе Большого Дворца даже особый отдел под названием «Монастырский Приказ».

Дальнейшее и окончательное завершение процесса огосударствления всего суда и администрации проведено было Уложением 1649 г. То, что прежде достигалось частичными урывками через тарханные и несудимые грамоты, теперь полностью передано было государству. И этот блок дел во всем его разросшемся объеме, став делом государственным, сосредоточился в том же светском судебном учреждении, но сохранившем свое устаревшее название «Монастырского Приказа». Кончились привилегии духовенства и церковного населения по делам гражданским. Вся эта «монастырская» (по старой терминологии) масса дел стала светской, государственной. Кончилась и пестрая путаница разных «несудимых» грамот. Все они отменены и перекрыты общей системой равного государственного права.

Осталась лишь одна непоследовательность, одно исключение. За патриархом, как за неким удельным князем, оставлено его прежнее «домовое вотчинное право». Его епархия-область изъята из ведения Монастырского Приказа. Все боярские, дворовые, приказные люди и крестьяне патриарха судились и управлялись по-старому, т. е. патриаршими чиновниками.

Вся эта большая реформа 1649 г. не называется еще общим термином «секуляризации», потому что самое право на церковные земли, на экономику в них и доходы не отнималось еще у духовенства, церквей и монастырей. Церковь по-прежнему и еще надолго оставалась крупнейшим землевладельцем и помещиком. Происшедшее ограничение судебно-административного ведомства церкви было исторически неизбежным и закономерным. Русское государство при царе Алексее ускоренным темпом перерождалось из государства вотчинного в государство чистое: правовое и бюрократически-полицейское. И вотчинечество церкви, наряду с ликвидацией вотчинечества всех уделов, даже вотчинечества самого царя, должно было быть ликвидировано.

Нужда экономическая и техническая в этом переломе была острая. Но ясной идеологии не было ни у той, ни у другой из столкнувшихся сторон.