Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время

Сам царь Василий в первой своей грамоте о вступлении на престол говорит об этой записи в таких словах: «Хотим держати Московское государство по тому же, как прародители наши великие государи российские цари, а вас хотим жаловати и любити свыше прежнего и смотря по вашей службе, на том на всем яз царь… целовал животворящий крест всем людем Московского государства… а по которой записи целовал яз, царь и великий князь, и по которой записи целовали бояре и вся земля, и мы те записи послали к вам». Здесь нет ни слова об ограничении власти, да еще в пользу бояр; напротив, царь указывает, что он целовал крест на том, чтобы править, как правили его полновластные «прародители», цари XVI века, и целовал он крест не боярам, а «всем людям». И в самой записи не найдем чего-либо похожего на ограничение верховных прав, если не будем умышленно ударять на слова «не осудя истинным судом с бояры своими» и думать, что упоминание о боярах значит здесь отказ царя от прав в пользу его бояр. В записи царь говорит: «Божиею милостию я вступил на прародительский престол по желанию духовенства и народа и по праву родового старшинства. Ныне я желаю, чтобы под моей властью «православное христианство» пользовалось тишиной, покоем и благоденствием. И потому «поволил есми яз… целовати крест на том, что мне, великому государю, (1) всякого человека, не осудя истинным судом с бояры своими, смерти не предати; (2) и вотчин и дворов и животов у братьи их и у жен и у детей не отымати, будет которые с ними в мысли не были; (3) также у гостей и у торговых и у черных людей, хоти который по суду и по сыску дойдет и до смертные вины, и после их у жен и у детей дворов и лавок и животов не отымати, будет с ними они в той вине невинны; (4) да и доводов ложных мне, великому государю, не слушати, а сыскивати всякими сыски накрепко и ставити с очей на очи… а кто на кого скажет, и, сыскав, того казнити, смотря по вине его». На всем на том, на чем царь «поволил» крест целовать, он его и целовал, повторив вкратце изложенные «условия»: «Целую крест всем православным христианом, что мне их, жалуя, (1) судити истинным праведным судом, (2–3) и без вины ни на кого опалы своей не класти, и (4) недругом никому никого в неправде не подавати и ото всякого насильства оберегати». В этом резюме нет упоминания о суде «с бояры», хотя очень точно передается сущность всех четырех пунктов ранее выраженных обещаний, между тем в окончательной формуле присяги упоминание об ограничении в пользу именно бояр по существу дела было бы совершенно необходимо. Но не боярам, а «всем православным христианам» обещается здесь «праведный суд», уничтожение опал без вины, отмена групповой ответственности и искоренение «ложных доводов», то есть клеветнических доносов и наушничества. Во всем этом очень трудно найти действительное ограничение царского полновластия, а можно видеть только отказ этого полновластия от недостойных способов его проявления. Здесь царь не поступается своими правами, так как сам говорит, что будет «держать царство» по образцу «своих прародителей», московских самодержцев старой династии; он обещает лишь воздерживаться от причуд личного произвола и действовать посредством суда бояр, который существовал одинаково во все времена Московского государства и был всегда правоохранительным и правообразовательным учреждением, не ограничивающим, однако, власти царя.