Очерки по истории стран европейского Средиземноморья. К юбилею заслуженного профессора МГУ имени М.В. Ломоносова Владислава Павловича Смирнова

На рубеже ХХ–ХХI веков в историографии – во многом под влиянием подхода Джеффри Симкокса22 – окончательно утвердилась новая концепция истории Савойского государства Раннего нового времени, рассматривающая его как независимое и самостоятельное абсолютистское государство. В переломные моменты истории монархи рассматривали различные пути развития государства; часто имелось несколько путей, и только один из них привел в конце концов к формированию «итальянской Пруссии» и к успешному присоединению нескольких итальянских государств. Очевидно, это присоединение стало сознательной целью лишь на завершающем этапе Рисорджименто. Англоязычная историография (и даже более широко не-французская и не-итальянская) рассматривает это государство как единое целое, вынимая его из франко-итальянских «тисков» и помещая в более широкий европейский контекст.

В последние годы этот подход все больше разделяют и представители французской, итальянской и швейцарской школ. Интенсифицировались контакты между учеными и студентами; запущены программы академического обмена между студентами университетов Лиона, Шамбери и Турина.

Одной из наиболее разработанных тем является политическая культура герцогства Савойского и Сардинского королевства. Это направление исследований получило мощный толчок к развитию после выхода в свет двух монографий профессора Туринского университета Джузеппе Рикуперати23. Их сюжет заключается в том, как в важнейшем для Раннего нового времени процессе формирования модерного государства реализуется воля двора и монарха, причем их воля совершенно не обязательно будет соответствовать достигаемым целям. Рикуперати отталкивается от понимания того, что в Сардинском королевстве XVIII века круг принимающих политические решения людей был сравнительно широк, однако различия между мнениями короля и ближайшего к нему круга придворных чаще всего преодолевались посредством компромиссов. Всякий эпизод, в котором монарх навязывал свою волю придворным, подвергался тщательному разбору. При построении модерного государства непреклонная политическая воля важнее совершенствования административного устройства. Поворотным моментом в истории королевства стало не его основание, а история с отречением Виктора Амедея II в 1730 году и попыткой последующего возвращения его к власти. Нерешительность двора в этом эпизоде обнаружило его склонность к компромиссным решениям; отсутствие самостоятельно мыслящего слоя придворных привело к отсутствию необходимости для монарха ориентироваться на чье-либо мнение. От себя добавим, что это обстоятельство привело со временем к формированию определенного поведенческого архетипа, постоянно использовавшегося в воспитании молодых наследников престола Савойской династии. Именно это обстоятельство, в частности, сыграло важную роль в принятии некоторых странных решений финального этапа Рисорджименто, лишь кажущихся непоследовательными.

Важное место в этой концепции занимают реформы, предпринятые Виктором Амедеем в 1720-е годы. Отчасти совпадая по содержанию с реформами, предпринятыми некоторыми другими европейскими (и итальянскими) государствами в рамках Просвещенного абсолютизма, реформы в молодом Сардинском королевстве были продиктованы совершенно иными соображениями. Эффективная администрация позволила улучшить собираемость налогов и контроль за расходами казны24. Во многом благодаря этой реформе влиятельный министр короля 30–40-х годов XVIII века маркиз д’Ормеа сумел обеспечить стране достаточный потенциал, обеспечивший новые успехи на международной арене. Дж. Рикуперати так представляет политические ходы тонкие дипломатические комбинации и компромиссы д’Ормеа, что параллель с графом Кавуром напрашивается сама собой. Очевидно, в середине века формируется и еще один профессиональный стереотип превращающий сардинского министра в мастера закулисных действий и тонкого расчета. Постоянно увеличивающаяся армия не выступает значимым инструментом решения внешнеполитических проблем, хотя военному потенциалу королевства уделяется непрестанное внимание.

Следующая эпоха, часто называемая по имени министра «эра Боджино» (1748–1773), считается временем мира и благополучия для Сардинского королевства. Предпринимаются (в целом неглубокие) реформы законодательства, университетов, дальнейшее совершенствование административного аппарата. По инициативе двора предпринимаются исследования состояния границ, внешней торговли, курса монеты, эффективности правления. Если в других итальянских государствах и в соседней Франции важнейшие темы Просвещения обсуждались в основном по спонтанной инициативе мыслителей, то в Сардинском королевстве практически за каждой идеей можно увидеть волю монарха. Это обстоятельство помогло обеспечить и особую эффективность этих обсуждений: к ним централизованно привлекались чиновники на местах, а получаемая при дворе картина отличалась полнотой и понятными критериями формирования.