Очерки по истории Вселенской Православной Церкви

Св. Василий был пастырем par excellence, это было его призвание, в пастырстве заключался весь смысл его жизни. Несмотря на аскетизм и интеллектуальность, он стал самым образцовым епископом. Он активно участвовал в церковных делах: организовывал широкую благотворительность, помогал бедным, заступался за всех гонимых и несчастных. И в сочетании с безупречным образом жизни все это создало св. Василию громадную популярность [9].

Св. Василий был призван к служению в тяжелейшее для Церкви время: арианство, поддерживаемое государством, занимало господствующую позицию; свары, раздоры и расколы раздирали тело Церкви, и, казалось, она лежала в развалинах. Св. Василию выпала доля организатора и администратора, собирающего рассеянное бурями стадо, и он выполнил эту задачу, как никто другой. По словам св. Григория Богослова, Господь возжег Василия для всей вселенной через один град – Кесарию, и, воистину, титул вселенского пастыря, возвращающего мир Церкви Божией, необычайно подходит св. Василию.

Всю его многообразную деятельность, все его богословие должно рассматривать именно с этой позиции. Ибо "Василий сознавал и всю важность для своего дела и всю ответственность своего высокого положения – епископа первенствующей кафедры Понтийского диоцеза. Он был слишком заметен для врагов своего дела и менее всего должен был подавать повод к нападкам" (св. Григорий Назианзин).

Великий пастырь, св. Василий был и великим церковным политиком. Ему приходилось о многом умалчивать, проявлять гибкость и мягкость в вопросах второстепенных, чтобы отстоять главное, и находить новые формы выражения веры Церкви, чтобы объединить и примирить всех. Он боролся не за букву, а за дух, и он, как никто другой, понимал, что Бог "дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа; потому что буква убивает, а дух животворит" (2Кор.3:6).

Свт. Василий много потерпел не только от врагов, но и от друзей, не понимавших того, что им казалось чрезмерной уступчивостью. В начале своего епископства он воздерживался от писаний на вероучительные темы, чтобы не дать своим врагам, особенно при дворе Валента, возможности использовать его писания против него. Но, конечно, такая сдержанность вызвала недовольство некоторых слишком горячих "староникейцев", считавших, что он должен был громко и отчетливо провозглашать Истину, какие бы последствия это ни повлекло за собой. В Богоявление 372 г. Валент со своим двором молился в его соборе в Кесарии. Св. Василий вновь разочаровал многих, надеявшихся, что он запретит в причастии императора-еретика. Им казалось, что Василий идет на слишком большие уступки, но именно в этом и проявлялась его пастырская мудрость, ибо он считал своей главнейшей обязанностью сохранить свою кафедру, чтобы ею не завладели еретики. И он преуспел в этом, долгое время оставаясь единственным православным епископом на Востоке.

К 375 г. позиции Василия были настолько прочны, что он мог позволить себе откровенное выражение своих взглядов. Самый известный и весьма спорный пример использования св. Василием принципа икономии – это его книга о Св. Духе, где неопровержимо доказывается Божество Третьей Ипостаси, но Сам Дух ни разу Богом не называется. Эта позиция св. Василия отражена в нашем Символе Веры, где Св. Дух также прямо не называется Богом, хотя и Божество Его не вызывает сомнений. Такая чрезмерная осторожность в формулировках вызвала резкую критику лучшего друга св. Василия – св. Григория Богослова.

Богословское наследие св. Василия бесценно. Главное – это разработка учения о никейском единосущии при наличии в Боге трех Ипостасей. Свою задачу св. Василий выполнил в богословском синтезе, создав новую терминологию, благодаря которой никейская вера наконец стала приемлемой для большинства "омиусиан".

В дополнение к своему богословскому подвигу св. Василий блестяще провел пастырскую борьбу, примирив все разрозненные группировки: он объединил "восточных" в едином и твердом исповедании и добился к ним снисходительности со стороны как "староникейцев", так и "западных", – и это несмотря на такие канонические трудности, как, например, антиохийский раскол.

При всей своей богатейшей одаренности кесарийский епископ не был писателем по призванию. Все, что он написал, было вызвано насущной необходимостью, было создано для немедленных практических целей. Это объясняется специфичностью жизни святителя – той непрекращаемой борьбой, которую он вел всю свою жизнь.

В богословии перед св. Василием стояла сложнейшая задача: примирение эллинского ума с Христовым благовествованием, или, иными словами, выражение библейской веры в терминах, адекватных его времени и окружению. Даже самому великому Оригену не удалось решить эту задачу, но начало он положил.