Очерки по истории зоологии

Антон Иоганн Гильденштедт (1745–1781), немец, был выписан Екатериной, назначен в 1768 г. адъюнктом и тогда же отправлен в путешествие по юго-востоку (1768–1775). По возвращении был назначен академиком и профессором натуральной истории. Издать описания своего путешествия не успел (издано позже Палласом^[142]. Иоганн Готлиб Георги (1729–1802), профессор минералогии при Академии наук, ездил вместе с Палласом в 1768 г., затем вместе с Фальком (Оренбург), в 1770 г. через Москву проехал в Астрахань и Уральск и Верх-Исетскую провинцию (1771), в Омске присоединился к Фальку и вместе с ним побывал на Алтае, проехал через Иркутск до Байкала и через Екатеринбург и Уфу вернулся в Петербург (1774)^[143]. Иоганн Петер Фальк (1727–1774), ботаник и линнеевский ученик, был принят в адъюнкты Академии по рекомендации Линнея и назначен директором Ботанического сада. В 1768 г. ездил вместе с Георги^[144]. После его смерти директором сада назначили Лепехина. Самуил Готлиб Гмелин (1744–1774) в 1767 г. был приглашен в Петербург и через год поехал по окраинам России. В 1774 г. попал в плен в тогда еще «не покоренном» Дагестане и здесь умер^[145].

Все шестеро составили описания своих путешествий, и везде были приведены животные, — у кого побольше, у кого поменьше. Такая экспедиционная «вспышка» неудивительна: Екатерине были нужны деньги, добыть их она могла только из своего «хозяйства», т. е. нужно было их так или иначе «выжать» из страны. Поездки ученых академиков, давшие очень много для науки, были в то же время своего рода «разведкой», где и что можно «взять», и взять полегче, без особой возни.

В 1765 г. было учреждено «Вольное экономическое общество» в целях «распространения в государстве полезных для земледелия и промышленности сведений», — первое научное общество в нашей стране! Однако, причиной учреждения такого общества было не только желание Екатерины чему-то «научить» помещиков. Была и вторая причина, и притом более серьезная: волнения крестьян распространялись все шире и шире, а местами переходили в массовые восстания. Надвигалась буря, через несколько лет вынесшая на своем гребне Пугачева, и нужно было как-то «овладеть положением». Учреждая Общество, Екатерина делала попытку такого «овладения». Увы, цель не была достигнута. Горы писем, то просто тревожных, то резко осуждающих позицию, занятую Обществом, — единственный практический результат работы Общества в екатерининское время. Опросные листы, составленные по указаниям Екатерины, показались малокультурным крепостникам только что не «прокламациями». В самом деле, Общество запрашивало не только о количестве и роде посевов пахотной и луговой земли, оно хотело знать, какой труд — свободный или крепостной — находят помещики более продуктивным, какая форма землевладения — общинная или частная — выгоднее. Опрашиваемые отвечали, но они писали совсем не то, о чем их просили.

Тамбовский дворянин Колюпатов прислал в Общество жалобу:

«Хлебопашное дело от господа зависимо и человеки в нем ничесо же разуметь не могут, сколь бы много и лукаво не мудрствовали о сем. Понеже господь, пошлет дождь во время и хорошо будет, а ежели прогневается — бумагою от гнева его не защитимся».

Колюпатов только «жаловался», но другой помещик (1768) пишет уже резко и возмущенно, пишет не только от себя, но «от лица суседей, друзей, родных и многих других добромысленных людей Пензенских»:

«Почтительнейше и любезнейше просим оповестить нас, не гораздо ли вольно общество ваше? Потому как уже самый ваш запрос про то, что лучше землю пахать мужиковыми руками или дворянскими, — издевкой над заслуженными людьми кажется нам, а еще того больше угрожает великим смущением глупых мужиков наших, кои и без того довольно озверели и во многих местах свирепствуют невыносимо супротив благодетелей и отцов их».