Очерки по психологии бессознательного (сборник)

Разумеется, из подобных компенсаций не следует делать вывод о том, что чем глубже сознательный разум погружается в универсальные проблемы, тем более далеко идущие компенсации выдвигает бессознательное. Возможны легитимные и нелигитимные подходы к обезличенным проблемам. Экскурсы подобного рода легитимны лишь тогда, когда они исходят из глубочайших и самых подлинных запросов индивида; они нелигитимны, когда представляют собой либо простое интеллектуальное любопытство, либо бегство от неприятной действительности. В последнем случае бессознательное прибегает к слишком человеческим и исключительно личностным компенсациям, манифестная цель которых – вернуть сознание обратно в повседневную реальность. Люди, которые действуют нелегитимным образом, витают в бесконечном и часто видят до смешного банальные сновидения, призванные «пригасить» кипучую энергию сновидца. Таким образом, из самой природы компенсации мы сразу же можем сделать вывод о серьезности и оправданности сознательных устремлений.

Очевидно, существует немало людей, которые не боятся допустить, что бессознательное может нести в себе «великие» идеи. Они могут возразить: «Неужели вы действительно верите, будто в бессознательном содержится нечто вроде конструктивной критики нашего западного склада мышления?» Разумеется, если эту проблему рассматривать интеллектуально и приписывать бессознательному рациональные намерения, вопрос станет абсурдным. Но не следует навязывать нашу психологию сознания бессознательному. Его ментальность инстинктивна; оно не обладает развитыми функциями и «думает» не так, как мы понимаем «мышление». Оно просто создает образ, отвечающий сознательной ситуации. Этот образ содержит в себе столько же мысли, сколько и чувства, и является всем чем угодно, но не продуктом рационалистической рефлексии. Лучше всего такой образ может быть описан как художественное видение. Мы склонны забывать, что проблема, подобная той, что лежит в основе только что упомянутого сновидения, даже в сознании сновидца не является интеллектуальной, – это явление глубоко эмоционально. Для нравственного человека этическая проблема весьма мучительна, она коренится и в самых глубинах инстинктивных процессов, в самых идеальных его устремлениях. Эта проблема для него потрясающе реальна. Поэтому неудивительно, что ответы, подобные этому, исходят из самых глубин человеческого существа. Тот факт, что каждый человек думает, будто его психология есть мера всех вещей (и если к тому же ему суждено быть глупцом и неизбежно полагать наличие такой проблемы, лежащей в основе его наблюдений), не должен по крайней мере заботить психолога, ибо последний обязан воспринимать вещи объективно, такими, какими он их обнаруживает, не подгоняя их под свои субъективные изначальные схемы. Что касается более одаренных и широких натур, то они вполне легитимным образом могут быть захвачены безличной проблемой, захвачены настолько, что и их бессознательное может отвечать в том же стиле. И так же как сознание может задать вопрос: «Почему существует этот ужасный конфликт между добром и злом?» – бессознательное может ответить: «Приглядись внимательней: каждый человек нуждается в другом. Самое наилучшее просто потому, что оно самое лучшее, несет в себе семена зла, и нет ничего настолько плохого, из чего не могло бы вырасти доброе».

Нашему сновидцу могло бы пригрезиться, что этот якобы неразрешимый конфликт, возможно, является предубеждением, мыслительной схемой и обусловлен временем и местом. В кажущемся сложным сновидческом образе можно легко обнаружить инстинктивное здравомыслие, крошечный зародыш рациональной идеи, которую более зрелый разум, возможно, с таким же успехом мог бы осмыслить вполне сознательно. Во всяком случае китайские философы размышляли об этом много веков назад. На редкость адекватное и гибкое оформление мысли есть прерогатива того первобытного, природного духа, который все еще жив во всех нас и затмевается только односторонностью развития сознания. Если мы рассматриваем бессознательные компенсации под этим углом зрения, то вполне справедливо нас могут обвинить в осуждении бессознательного преимущественно с точки зрения сознания. И действительно, следуя этим рассуждениям, я всегда исходил из того, что бессознательное просто реагирует на сознательные содержания, хотя и весьма примечательным образом, но все же при отсутствии собственной инициативы. Но у меня нет никакого намерения создать при этом впечатление, будто бессознательное просто реактивно во всех случаях. Наоборот, имеется очень много данных, из которых будто бы следует, что бессознательное может не только быть спонтанным, но и брать на себя бразды правления. Есть бессчетное число случаев, когда люди просто застывают в пустой бессознательности, становясь в результате невротиками. Благодаря неврозу, вызванному бессознательным, они освобождаются от своей апатии, несмотря на собственную лень и зачастую отчаянное сопротивление.