Очерки по психологии сексуальности

Значение всех ранних сексуальных проявлений увеличивается благодаря психическому фактору неизвестного происхождения, который пока можно определить, – разумеется, только временно, – как психологический феномен. Я говорю о повышенной цепкости, или способности к фиксации ранних впечатлений сексуальной жизни, которыми необходимо дополнить у будущих невротиков и у перверсных фактические данные, потому что подобные преждевременные сексуальные проявления не могут у других лиц запечатлеться так глубоко, чтобы навязчиво требовать повторения и предопределить сексуальному влечению его пути на всю жизнь. Объяснение этой цепкости кроется отчасти, может быть, в другом психическом факторе, который нельзя не указать для объяснения причин неврозов, а именно – в перевесе в душевной жизни значения воспоминаний в сравнении со свежими впечатлениями. Этот фактор, очевидно, зависит от интеллектуального развития и повышается вместе с ростом личной культуры. В противоположность этому дикаря характеризуют «как несчастное дитя момента»[61]. Вследствие противоположной зависимости, существующей между культурой и свободным сексуальным развитием, последствия которой можно проследить с истоков зарождения цивилизации, на низших ступенях культуры или общества так маловажно, как протекает сексуальная жизнь ребенка, а на высоких имеет огромное значение.

Фиксация

Только что упомянутые благоприятные психические факторы увеличивают значение случайно пережитых влияний детской сексуальности. Последние (в первую очередь соблазнение со стороны других детей или взрослых) при помощи первых могут зафиксировать и повлечь за собой стойкие нарушения. Причины, вызывающие отклонения извращенных, распределяются между предрасположением конституции, преждевременной зрелостью, способностью к повышенной цепкости и случайными возбуждениями сексуального влечения благодаря постороннему влиянию.

Неутешительное заключение, к которому привели наши исследования нарушений сексуальной жизни, состоит в том, что нам слишком мало известно о биологических процессах, в которых заключается сущность сексуальности, чтобы создать из разрозненных положений теорию, достаточную для понимания нормального и патологического.

О нарциссизме

1

Термин нарциссизм заимствован нами из описанной П. Наком (P. Nacke) в 1899 г. картины болезни. Термин этот применялся им для обозначения состояния, при котором человек относится к собственному телу как к сексуальному объекту, т. е. любуется им с чувством сексуального удовольствия, гладит его, ласкает до тех пор, пока не получает от этого полного удовлетворения. Такая форма проявления нарциссизма представляет собой извращение, охватывающее всю сферу сексуальной жизни данного лица, и вполне соответствует тем представлениям и предположениям, с которыми мы обычно приступаем к изучению всех извращений.

Психоаналитические наблюдения показали, что отдельные черты нарциссического поведения присущи, между прочим, многим лицам, страдающим другими болезненными явлениями; так, например, по Садгеру (Sadger), гомосексуальным лицам. В конце концов, возникает предположение, что проявления либидо, заслуживающие название нарциссизма, можно наблюдать в гораздо более широком объеме, они могут занимать определенное место в нормальном сексуальном развитии человека.

Такие же предположения возникают в связи с трудностями, встречающимися во время психоаналитического лечения невротиков, так как оказывается, что подобное нарциссическое поведение больных ограничивает возможность влиять на них терапевтически. Нарциссизм в этом смысле не является перверсией, но либидозным дополнением к эгоизму инстинкта самосохранения, известную долю которого с полным правом предполагают у каждого живого существа.

Попытка осветить психологию Dementia praecox[62] (Крепелин (Kraepelin)) или Schizophrenia (Блейлер) с точки зрения теории либидо дала новый важный повод к тому, чтобы заняться вопросом первичного нормального нарциссизма. У таких больных, которых я предложил назвать парафрениками, наблюдаются две следующие основные характерные черты: бред величия и потеря интереса к окружающему миру (к лицам и предметам). Вследствие указанного изменения психики такие больные не поддаются воздействию психоанализа, и мы не можем добиться их излечения. Но необходимо более точно определить и выяснить признаки и особенности этого ухода парафреника от внешнего мира.

Как у истериков, так и у невротиков, страдающих навязчивыми состояниями, поскольку их болезнь отражается на их отношении к миру, нарушено нормальное отношение к реальности. Однако анализ обнаруживает, что у таких больных тем не менее вовсе не утрачено эротическое отношение к людям и предметам, оно сохраняется у них в области фантазии: с одной стороны, реальные объекты заменяются и смешиваются у них с воображаемыми образами, с другой стороны, они не делают никаких усилий для достижения своих целей, т. е. для действительного обладания объектами желания.