Очерки по психологии сексуальности

На 34 стр. этого издания я упоминаю, что "часто или всегда уже в детском возрасте совершается выбор объекта таким образом, как мы его изобразили характерным для фазы развития в период наступления половой зрелости, а именно, что все сексуальные устремления направляются на одно лицо, на котором они хотят достичь своей цели. Это составляет тогда наибольшее приближение к окончательной форме сексуальной жизни после наступления половой зрелости, которая только возможна в детские годы. Отличие от этой формы заключается еще только в том, что объединение частичных влечений (Partialtriebe) и подчинение их примату гениталий в детстве совершается очень неполно или даже совсем не происходит. Установление этого примата в целях продолжения рода составляет, таким образом, последнюю фазу, которую проходит сексуальная организация".

В настоящее время меня уже больше не удовлетворяет положение, что в раннем детском периоде примат гениталий совсем не устанавливается или устанавливается очень неполно. Близость детской сексуальной жизни к жизни взрослых заходит гораздо дальше и выражается не только в том, что происходит выбор объекта. Если и не достигается настоящего объединения частичных влечений под приматом гениталий, то все же на кульминационном пункте всего хода развития инфантильной сексуальности интерес к гениталиям и пользование ими приобретает господствующее значение, мало уступающее их значению в период половой зрелости. Основной характер этой " и н ф а н т и л ь н о й генитальной организации" составляет одновременно ее отличие от окончательной генитальной организации взрослых. Он заключается в том, что для обоих полов играют роль только одни гениталии, мужские. Существует не примат гениталий, а примат фаллоса.

К сожалению, мы можем описать данное положение вещей только у мальчика, что касается соответствующих процессов у маленькой девочки, у нас нет еще определенного взгляда. Маленький мальчик, несомненно, замечает различие>дежду мужчинами и женщинами, но пока у него нет еще повода привести это различие в связьс различием их гениталий. Для него вполне естественно предположение, что у всех других живых существ, людей и животных, имеются такие же гениталии, как и у него самого, и нам даже известно, что он ищет чего-те аналогичного своему органу и у неодушевленных предметов*. Эта легко возбуждаемая, переменчивая, столь богатая ощущениями часть тела, в высокой степени занимает интерес мальчика' и выдвигает беспрерывно новые задачи перед его влечением к исследованию. Он хотел бы увидеть ее и у других лиц, чтобы сравнить ее со своей собственной, и ведет себя так, будто предчувствует, что этот орган мог бы и должен был бы быть больше; движущая сила, которую позже в период наступления зрелости обнаружит эта мужская часть тела, в этот период жизни проявляется преимущественно как влечение к исследованию, как сексуальное любопытство. Много эксгибиционистских и агрессивных действий, совершаемых ребенком, которые в более позднем возрасте не задумываясь считали бы проявлением похоти, при анализе, оказываются экспериментами, сделанными с целью сексуального исследования.

* Впрочем замечательно, в какой малой степени привлекает к себе внимание ребенка другая часть мужских гениталий, мошонка с ее содержимым. Опирась на анализы, нельзя было бы никогда узнать, что гениталии состоят еще из чего-либо иного, чем пенис. .

В течение этого исследования ребенок приходит к открытию, что пенис не составляет общего достояния всех сходных с ним существ. Толчком к этому служит то, что ребенок случайно заметил, как выглядит гениталий маленькой сестры или подруги. Наблюдательные дети уже до того, на основании своих наблюдений при мочеиспускании девочек, видя другое положение и слыша другой шум, начинают подозревать, что здесь имеется что-то другое, и стараются тогда повторить эти наблюдения с целью выяснения положения вещей. Известно, как они реагируют на это отсутствие пениса. Они не приемлют этот недостаток, считают, что все-таки видят орган, маскируют противоречие между наблюдением и своей предвзятостью соображением, что орган еще мал и вырастет, и постепенно приходят к залючению, важному в аффективном отношении, что он по крайней мере имелся и затем его отняли. Отсутствие пениса понимается как результат к а с т р а -ции, и ребенок стоит перед задачей выяснить отношение кастрации к самому себе. Дальнейшее развитие слишком общеизвестно, чтобы нужно было здесь о нем повторять. Мне только кажется, что значение кастрационного комплекса можно вполне оценить только тогда, если принять во внимание также его развитие в фазе примата фаллоса.

Известно также, насколько большая доля унижения женщины, жуткого чувства перед ней, предрасположения к гомосексуальности проистекает из окончательного убеждения в отсутствии пениса у женщины. Ferenczi недавно совершенно правильно объяснил символ ужаса в мифологии - голову Медузы, впечатлением от лишенных пениса женских гениталий*.