Очерки, рассказы, статьи, дневники, письма

Родной мой!

Ну и спасибо, ну и спасибище тебе за «Ди Фогель Еуропас»!!

Издана книжечка — пальчики оближешь!

Но здесь — весь упор на рисунки, главным образом, на цветные рисунки. Ну, а увидел человек птицу против солнца или в сумерки, вот она для него и черная…

Нет, браток, не понял ты всей гениальности моей выдумки! Конечно, каждую птицу может и ребёнок без всякого определителя или опознавателя в цветных таблицах отыскать… если он хорошо разглядел окраску её и форму. А я считаю, опознаватель живых птиц на воле должен основываться на динамических приметах, на различии в движениях, в поведении, повадке птиц. У Петерсона^[53] справочник (прекрасный!), а у меня будет опознаватель. Чуешь разницу?

Мне кажется, что ты абсолютно неправ, утверждая, что «слишком громоздко и масса ненужных знаков для самых обыкновенных птиц, которых каждый мальчишка и так на глаз знает».

Во-первых, я делаю опознаватель как раз для тех девчонок и мальчишек, которые ни одной почти птицы «на глаз» не знают. Во-вторых, маслом каши не испортишь: лучше привести лишнюю примету, чем не указать ту, которую человек случайно заметил. Даже для самых приметных птиц. Вот тебе примеры.

Человек увидал птичку ростом со скворца, резко двуцветную снизу (белая грудка, тёмное пузечко); она тут же слетела и пропала с глаз. Как же он узнает оляпку, если она при нём не ныряла в прорубь? Только по моему опознавателю, а не по твоим дефективным признакам: «куцехвостая [а у нее порядочный, вечно вздернутый хвостик! — В. Б.] птичка, ныряет в прорубь» (!). А ворон у тебя: «чёрная ворона больших (?) размеров, голос — низкий „клок!“». А если и крика не слыхал и видел птицу против солнца, — когда все птицы черны! — как же я различу в ней «ворону», да ещё «чёрную»?

Нет, брат, не годишься ты живые существа описывать. Для составления Опознавателя птиц на воле требуется соединение в одном лице птичника — «пташечника», как ты меня назвал, — и художника, «мастера слова», который точным словом даст увидеть незнайке, как, скажем, трясогузочка качает (не «трясёт»!), сорокопут крутит, а соловей дёргает хвостиком.

Мой опознаватель действительно «громоздок» только для автора: необходимо все возможные приметы перечислить, и полные формулы их выписать, да ещё выделить в них главное (ворон — чёрен, оляпка — чернопуза), так, чтобы незнайке легко и просто было найти нужные ему приметы в общем списке. Вот над этим-то я и работаю сейчас.

А опознавать-то птицу будет по моей книжке, надеюсь, совсем просто, — вот увидишь. К тому ведь и стремлюсь.

А рисунки велю украсть художникам из Петерсона с Моунтфором: у них хороши, хотя многие птицы и навраны!..

Во, брат, как по-нашему!

И вода мне в «местах встреч» совершенно не нужна: она, как правило, закрыта у нас зимой льдом, как тебе небезызвестно. А исключения я оговорю: дескать, мало ли что уток кто видал зимой! Птица это летняя. И край!

Вот тебе и «веселая игра в прятки с цифрами»! «Всё-таки польза…» Ах ты, такой-сякой! Ещё вздумал издеваться надо мной. Погоди ж, я тебе покажу!..

    Верика целует. Я тоже.

     Твой Виталий.

22/XI-58 г.

Ленинград.