Очерки Русской Смуты (Том 1)

Необыкновенно сложный и запутанный, он вспыхивал много раз в безрезультатных попытках бунта и насилия, подавлявшихся кроваво и беспощадно. Уже в годы первой революции (1905-1906 гг.) волна аграрных беспорядков, пронесшаяся над Россией и оставившая за собою след пожаров и разгромов помещичьих имений, указывала на то, какие последствия будут сопровождать свершившийся в 1917 году государственный переворот. Вопрос весьма сложный, какими мотивами руководствовался класс земельных собственников (помещиков), охраняя с такой страстностью и силой свои права: атавизмом, природным ли тяготением к земле, соображениями государственными о повышении культурности землепользования, стремлением сохранить непосредственное влияние на народ, или наконец, просто своекорыстием... Одно бесспорно, что аграрная реформа запоздала. Долгие годы крестьянского бесправия, нищеты, а главное, - той страшной духовной темноты, в которой власть и правящие классы держали крестьянскую массу, ничего не делая для ее просвещения, - не могли не вызвать исторического отмщения.

То спокойствие, с которым народ ждал некогда "освобождения" в дни работ "Главного" и "губернских" комитетов, невзирая на их резко классовый, сословный характер, (1857-1861), теперь оказалось не под силу. Крестьянство пожелало немедленной передачи ему всей земли, не дожидаясь ни выработки основных норм демократическим главным земельным комитетом, ни решения всенародного Учредительного Собрания.

Нет никакого сомнения, что такое нетерпение обусловливалось, в значительной мере, слабостью власти и сторонними влияниями, о которых говорится ниже.

В основной идее реформы не было разногласия. Вся либеральная демократия и буржуазия, революционная демократия, Временное правительство - совершенно определенно говорили о "переходе земли в руки трудящихся".

Точно так же единодушно все эти элементы ставили вопрос о порядке законодательного разрешения земельного переустройства, предоставляя его Учредительному Собранию.

Расхождение, притом непримиримое, возникло в определении самого существа земельной реформы. Либеральные круги русской общественности отстаивали частную собственность на землю{96}, - идея все больше и больше захватывавшая крестьянство - и требовали наделения крестьян, а не общего передела; революционная же демократия во всех партийных, классовых и профессиональных организациях отстаивала положение, проведенное Всероссийским крестьянским съездом (25 мая), при участии министра Чернова, о "переходе всех земель... в общее народное достояние для уравнительного пользования, без всякого выкупа". Эта резолюция социал-революционерского происхождения вносила смуту. Ее крестьяне не понимали или не хотели понять. По натуре - собственники, они не признавали национализации. Уравнительное же пользование, принимая во внимание огромное число безземельных крестьян, наличие 20 миллионов крестьянских дворов и размеры не крестьянской пахотной земли, определяемые всего лишь в 45 миллионов десятин, - грозило отнятием земли у многомиллионного крестьянства, владеющего сверхтрудовой или даже сверх-"потребительной" нормой, и обращением общего земельного передела в нескончаемую междуусобную кровавую распрю. Это обстоятельство впоследствии было учтено, даже и социал-демократами, которые в резолюции по аграрному вопросу, относящейся к концу августа, допускали сохранение мелкоземельной собственности, ограничивая однако возможность перехода ее, лишь к органам самоуправления и государству{97}.

Временное правительство, не считая себя вправе разрешать основные вопросы земельного устройства, и вместе с тем, испытывая стихийный напор снизу, переложило свои права отчасти на министерство земледелия, отчасти на созданный, на началах широкого демократического представительства, Главный земельный комитет; на него, кроме сбора сведений и подготовки земельной реформы, возложено было урегулирование существовавших земельных отношений{98}. Фактическое заведование всеми землями в смысле использования, отчуждения их, арендных отношений, условий найма рабочих рук - перешло в волостные земельные комитеты{99} - органы, состоявшие зачастую из людей темных - интеллигенция обычно была устранена - слишком заинтересованных, и не имевших никакого представления о существе и пределах своей компетенции. В то же время, центральные представительные учреждения и министерство Чернова, наряду с воззваниями правительства о недопустимости самоуправства, и о сохранении в неприкосновенности всего земельного фонда до Учредительного Собрания, явно поощряли "временное пользование землями", как назывались тогда захваты, объясняя эти действия "государственной необходимостью" полного использования земли под посев. Агитация - в самых широких размерах, веденная в деревне безответственными представителями социалистических и анархических кругов, дополняла работу Чернова.