Очерки секретной службы. Из истории разведки

Однажды смелый агент-француз возвращался из поездки по промышленной части Рейнской области и германским центрам военной и химической промышленности. Его известили, что он предан двойником, и что агенты грозного Пинкхофа, самого страшного из начальников контрразведки Германии, его выслеживают. В довершение всего, у пограничного столба он встретил с десяток выпачканных в грязи русских беглецов. Он не говорил по-русски, но они знаками показали ему, что видят в нем друга и союзника, и предложили следовать вместе.

На самой границе, у проволочных заграждений, неожиданно обнаружилось открытое место. Оставался один выход: бежать во всю мочь. Агент подал сигнал и побежал, остальные последовали за ним. Германские часовые ответили на шум залпом. Беглецы пригнулись к земле. Пули летели им вслед, мощные лучи прожекторов ощупывали землю. Но у француза был винчестер. Один за другим меткими выстрелами он разбил прожекторы. Пальба замерла, послышался лязг ножниц, разрезавших проволоку, — ручки у них были стеклянные, — и вот уже была проделана брешь. На немецких постах раздались сигналы тревоги, но беглецы уже успели перебраться на нейтральную территорию. Четверо русских были сражены немецкими пулями, но остальные вместе с французом оказались вне опасности.

Близость голландского города Маастрихта в провинции Лимбург к границе облегчала шпионаж союзников, здесь средством перехода границы был обыкновенный трамвайный вагон. Трамвай пересекал границу, соединяя Маастрихт с различными пунктами Бельгии. Когда улеглась паника, вызванная вторжением в Бельгию, немцы решили создать подобие нормальных условий на территории, которую считали завоеванной навсегда. Они разрешили движение трамвая по прежним линиям; и в течение последних двух лет войны вагоны трамвая регулярно работали на союзную разведку. Бельгийские агенты из числа монтеров, осматривавших и ремонтировавших вагоны, прятали в механизмах крохотные пакетики со шпионскими донесениями. А в Маастрихте голландские служащие трамвайной компании уже дожидались этих пакетиков и разыскивали их. За этот сверхурочный труд они получали неплохую прибавку к жалованию.

Во время мировой войны 1914–1918 гг. секретные службы обоих воюющих лагерей охотно разжигали пламя восстания в тех неприятельских районах, где уже до войны имелись недовольные или мятежные элементы. Германия зорко следила за малейшими проявлениями гражданского неповиновения в Ирландии; такого рода действия, в силу географического положения Ирландии, явились бы ударом, направленным в спину Англии. Такие же планы немцы вынашивали и в отношении всех тех стран, где азиатские подданные Георга V готовы были саботировать постановления имперской власти. Но индусов и мусульман не сбили с толку даже личные обращения Вильгельма.

Британская разведка получила в свои руки автограф письма кайзера к владетельным магараджам Индии. С этого документа была сделана фотокопия величиной с обыкновенную почтовую марку. В таком виде его и распространяли, причем хранился он обычно в крохотной водонепроницаемой трубочке, которую очень легко было спрятать. Распространение этого документа, как ожидали немцы, должно было оказать колоссальное воздействие. Ожидалось, что поднимется Персия, а затем наиболее дикие из афганских племен. Индия окажется под угрозой, а аванпосты империи подвергнутся набегам. Однако реальный эффект от письма оказался равен нулю. И если мы упоминаем о нем, то лишь для того, чтобы рассказать об остроумном способе его распространения.

Что касается Ирландии, то и здесь германская секретная служба не сумела использовать исключительно благоприятных шансов.

Напомним о трагической и всем известной истории с Роджером Кэзментом, могущей служить образцом неумелой и грубой работы германской секретной службы.

Ирландский националист Кэзмент во время первой мировой войны вступил в соглашение с немцами. Капитан Надольный и другие чины генерального штаба и разведки, с которыми Кэзмент вел переговоры, были людьми сугубо практическими. Для Германии важно было, чтобы в Ирландии произошло восстание; но она в то же время не расценивала значение этого восстания так высоко, как, например, потопление «Лузитании». Между тем серьезная гражданская война в тылу воюющей державы значила неизмеримо больше, чем изолированные потопления кораблей, сколь бы ни были многочисленны такие пиратские акты.

Роджер Кэзмент, надо думать, нередко пребывал во власти иллюзий; но он никогда не преувеличивал значимости «союза» Ирландии с Германией. Когда немцы, наконец, отделались от него, высадив с подводной лодки в складную шлюпку, капитан спросил Кэзмента, какой костюм ему нужен, Кэзмент ответил: «Только саван».

Предчувствие его не обмануло: вскоре он был пойман английской полицией и после громкого процесса казнен.