Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1

Действительно, история создания в 1962 году Среднеазиатского совнархоза – единственного, который объединял несколько советских республик (Киргизскую, Таджикскую, Туркменскую и Узбекскую ССР), изложенная в опубликованных записках Никиты Хрущева в Президиум ЦК КПСС, показывает, какой хаос, вызванный сиюминутными впечатлениями и соображениями Первого секретаря, возникал при их создании. Совнархоз фактически был образован на месте четырех республиканских совнархозов в ходе длительной поездки Никиты Хрущева по региону. Уже в ходе поездки он не только разработал идею, но и получил предварительное согласие республиканских чиновников. Среди мер, предлагаемых Хрущевым, была передача всех отраслевых дел на территории региона в управления, находящиеся в городах разных республик, а также передача нефтедобычи и хлопководства на территории части Западного и Южного Казахстана в ведение того же совнархоза. Де-факто шла речь об усилении влияния Ташкента (и в меньшей степени туркменской нефтегазовой столицы – вновь построенного города Небит-Дага) на всю экономическую жизнь региона. В этих мерах, возможно, было рациональное зерно с экономической точки зрения (чтобы успешные нефтяники или строители ирригационных систем получили карт-бланш за пределами своей республики, а хлопок можно было возить на ближайший хлопкозавод по ту сторону межреспубликанской границы, а не на «свой», внутриреспубликанский, находящийся порой за сотни километров), однако по факту они требовали радикальной перестройки границ внутри региона, то есть отмены республиканской структуры управления102.

Дополнительным аргументом против совнархозов стало создание в начале 1960-х годов Государственных комитетов при Госплане СССР, которые отчасти должны были заменить ликвидированные министерства. Противником совнархозов и сторонником жесткого министерского руководства был Косыгин, который даже во время правления Хрущева мог проинформировать о своей позиции региональных чиновников103. Формально совнархозы были осуждены в Отчетном докладе Брежнева на XXIII съезде КПСС в апреле 1966 года за раздробленность системы управления и за нарушения единства научно-технической политики104.

Таким образом, восстанавливая министерства и усиливая Госплан СССР, Брежнев и Косыгин де-факто ликвидировали одно промежуточное звено в системе управления экономикой. Хрущеву оно казалось панацеей, а его преемникам – абсолютно лишним. Практики – чиновничество среднего уровня – были, по всей видимости, не согласны ни с тем, ни с другими. Их мнение зависело от того, оказались ли они в бенефициарах или в числе пострадавших от нововведения.

При этом Косыгин, как объясняет его бывший помощник Юрий Фирсов, не хотел, чтобы возвращение к министерской системе выглядело только как реставрация прошлого. Он считал, что в идеологию реформы надо заложить обязанности министерств по разработке стратегии деятельности в данной сфере, координацию научно-технической политики и установление «правил игры», то есть различных нормативов в данной сфере. А непосредственное выполнение планов должно было быть переложено в первую очередь на плечи «крупных хозрасчетных объединений», которые должны были получить больше самостоятельности105.

«Харьковская группа» за спиной профессора Либермана

Для того чтобы решить накопившиеся экономические проблемы в долгосрочной перспективе, помимо уже начавшегося инвестирования в нефтегазовую сферу и обращения вспять части хрущевских начинаний, Политбюро был задуман ряд мер. Ключевым событием стала та часть мер по либерализации экономики, которые на Западе называли по имени их идеолога – «либермановскими реформами». Современникам в СССР они были первоначально известны под официальным названием «хозяйственная реформа», а примерно с 1970 года их название стало тесно увязываться с именем инициатора – председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина, и поныне они известны как «косыгинские реформы»106. Далее эти выражения будут использованы как равнозначные.

Сами по себе «косыгинские реформы» воспринимаются постфактум как период экономической либерализации. Однако для современников и инициаторов реформа в сфере экономического стимулирования была частью единого комплекса преобразований, связанного с восстановлением вертикального (министерского) принципа управления экономикой вместо «территориального» (совнархозов), а также новым целеполаганием в экономической политике.