Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1

Не брезговали предприятия и откровенной «туфтой», то есть крупными приписками якобы проделанных объемов работы. Так, в 1968 году вскрылась крупная афера в подконтрольной лично Косыгину сфере капитальных инвестиций в предприятия легкой промышленности. Предприятия треста «Легпромстрой» Главного управления капитального строительства Министерства легкой промышленности РСФСР приписывали себе объемы строительства, производимые другими предприятиями того же главка (порой в четыре раза больше собственных), чтобы получить больший процент отчисления в фонд заработной платы и раздать эти деньги в форме премий руководству, а также расширить свои штаты и повысить себе «категорию» учета (что, по всей видимости, вело к повышению зарплат руководства, улучшению снабжения и т. п.). Обнаружившая этот факт проверка Минфина, хотя и вызвала серию добровольных переходов на другую работу, не привела ни к возвращению незаконно полученных премий, ни к возбуждению уголовного дела[297].

Впрочем, нельзя сбрасывать со счетов и позицию ортодоксальных «идеологических жрецов», которые были недовольны существенным ростом зарплат у отдельных работников на фоне низких зарплат у их коллег.

Анатолий Милюков, заседавший в штабе реформы, говорит о том, что реформа была остановлена во многом потому, что оказалось невозможным установить для каждого предприятия индивидуальные параметры экономической деятельности, в рамках которых был бы баланс между «планом» и границей допустимых возможностей для заработка. По его мнению, центральные и местные партийные органы были шокированы быстрым ростом премий и зарплат у руководителей предприятий, хотя директора предприятий могли выполнять план (и даже улучшать качество и расширять номенклатуру продукции, как в щекинском эксперименте с крупным химическим предприятием) просто за счет налаживания более эффективной работы и радикального сокращения персонала[298].

Инструктор Отдела машиностроения ЦК КПСС Владимир Чугуев в 1967 году входил в группу аппарата ЦК КПСС, направленную в г. Таганрог Ростовской области для анализа проводившихся реформ[299]. Подготовленный группой документ «Новая система планирования и экономического стимулирования хозяйства» был благожелателен к результатам реформ, в первую очередь потому, что, по словам Чугуева, лично обследовавшего крупные заводы в Таганроге, зарплаты людей понемногу постоянно росли в силу повышения производительности.

Однако Суслов увидел в документе, что зарплаты отдельных работников выросли в 2–3 раза, и не дал возможности обсуждать этот документ на Секретариате ЦК КПСС в течение полугода до тех пор, пока «наверху» не сформировалось мнение о том, что подобная практика нежелательна[300]. Документ пошел в дело весной 1968 года, то есть спустя максимум три года после начала реформ, когда Секретариат ЦК КПСС рассмотрел вопрос в том ключе, что в результате созданной системы премирования директора получают слишком много по сравнению с рабочими[301]. О том, что Суслов постоянно интересовался ценами и социальными вопросами, а также хорошо разбирался в экономической ситуации, свидетельствует и заведующий Отделом плановых и финансовых органов ЦК КПСС Борис Гостев, которому часто приходилось бывать у него для обсуждения этих тем[302].

Проблемой было и собственно производство товаров в ходе этой реформы. Понятие «ассортиментного сдвига» описывало нежелание предприятий производить дешевую продукцию, которая вытеснялась более дорогой. Если ассортиментный сдвиг произвести не удалось из-за строгости плановых и контрольных органов, то погоня предприятий за прибылью оборачивалась потерей качества продукции.

Согласно специальному докладу Госплана (1975), пищевые производства в девятой пятилетке активно наполняли свою продукцию (в частности, мясные продукты) суррогатами типа крахмала или растительного белка (то есть на практике соей), что позволяло увеличивать объем производимого и соответственно продажи. Доклад, представленный первым заместителем Байбакова Виктором Лебедевым[303], не был даже дослушан на заседании Президиума Совмина, поскольку вызвал нервную реакцию Косыгина и его замов. Все его экземпляры на следующий день были изъяты и уничтожены. Аппарат ЦК тоже вернул свои экземпляры в Госплан, и текст не дошел даже до Секретариата ЦК[304].

Третьей проблемой стала нереалистичность надежд на то, что предприятия смогут сами заключать договора и твердо их исполнять[305]. Помощник Косыгина Юрий Фирсов писал об этом так: