Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1

Наоборот, многие из этих организаций частично дублировали функции друг друга, а также осуществляли постоянный мониторинг деятельности «соседей» и согласование с ними занятых «позиций». Это было вызвано необходимостью повышения (или сохранения) эффективности работы этих организаций, которая в отсутствие иных механизмов внешнего контроля (реальных выборов, свободной прессы и общественных организаций) неизбежно бы падала, если бы конкретная сфера была полностью отдана на откуп только одному ведомству. Подробнее мы поговорим об этом в разделе, посвященном «взлому систем».

Равновесность (или близкий вес) этих организаций и конкуренция между ними подчеркивалась их специфической кадровой политикой. При наборе новых сотрудников и трудоустройстве старых они избегали брать к себе на работу людей из конкурирующих организаций. Нам, в частности, не известно ни одного случая, чтобы в аппарат ЦК КПСС (во всяком случае с 1960-х годов до 1985 года) брали на работу хотя бы кого-то из сотрудников аппарата Совмина СССР или, наоборот, этот орган брал себе кого-то с опытом работы в ЦК. Буквально единицы сотрудников ЦК до прихода туда работали в аппарате ВПК, КГБ, МГК или Компартии Украины. Зато у ведущих специалистов московских «припартийных» академических институтов, заведующих отделами и их заместителей крупных уральских, сибирских, южнороссийских, восточноукраинских обкомов и крайкомов, Ленинградского горкома КПСС и аппарата ЦК КП Белоруссии были высокие шансы рано или поздно занять на несколько лет кабинет на Старой площади.

МЕХАНИЗМЫ АДМИНИСТРИРОВАНИЯ В ПОЛИТБЮРО И АППАРАТЕ ЦК КПСС В 1960–1980-Е ГОДЫ

Для дальнейшего разговора о советской экономической политике нам потребуется общее представление о том, как, собственно, сочетались интересы партийных и государственных органов и какую роль играли в них различные «группы интересов». В публикациях последних десятилетий, посвященных механизмам формулирования и реализации политики на высших уровнях власти в СССР, традиционно много внимания уделяется «патрон-клиентским отношениям»[401]. Под этим подразумеваются группы чиновников, действующих в своих собственных интересах и объединенных фигурой старшего из них — патрона. При этом касательно «патронов» в постсоветском историческом нарративе доминирует точка зрения, что страной посредством заведомо некомпетентного и тотально коррумпированного партийного аппарата управляли полуграмотные и немощные старцы из Политбюро[402].

В этом разделе мы попытаемся описать механизм принятия решений в аппарате ЦК КПСС[403]. Насколько адекватен получивший распространение в эпоху перестройки термин «телефонное право»? Насколько был важен «блат» в заполнении кадровых позиций и продвижении нужных решений (предмет исследования Алены Леденевой)[404]? Действительно ли все чиновники участвовали в «административном рынке», как пишет социолог Симон Кордонский[405]? Да и в целом — как они управляли страной и какова была их мотивация для принятия тех или иных решений?[406]

Способы функционирования механизма управления

Для начала мы поговорим о ключевых способах функционирования аппарата ЦК КПСС (как примера высшей бюрократической институции в СССР этого периода), зафиксированных в ходе исследования. Они подробно описаны в ряде других текстов, созданных на основе корпуса интервью проекта по изучению бывших сотрудников ЦК КПСС[407], поэтому в данном разделе будут лишь кратко перечислены.

Вербальная коммуникация во всем высшем слое советской бюрократии была куда более мощной и значимой, чем письменная коммуникация. В частности, подавляющее большинство «директивных указаний» в партийном аппарате отдавалось устно, подавляющее большинство совещаний и других форм принятия решений официально не документировалось. Тем не менее можно найти адекватные источники фиксации такой устной коммуникации. Это рабочие записные книжки (и другие типы неформальных рабочих записей), которыми вынуждены были обзаводиться все сотрудники аппарата. В них они записывали многочисленные указания руководства, а также полуофициальную информацию. Также в них фиксировались мнения участников совещаний или позиции руководства по тому или иному вопросу. Подобные книжки можно обнаружить в частных архивах бывших сотрудников аппарата и членов их семей. Некоторые из них удалось получить для архива Forschungsstelle Osteuropa[408].

Вместе с тем «телефонное право» как термин не упоминается ни в одном интервью. В перестроечной прессе оно описывалось как практика телефонных звонков с директивными указаниями государственным чиновникам от партийных, однако, судя по всему, «телефонное право» имело довольно ограниченный характер.