Очерки теории искусства

Критика и самокритика, само собою понятно, возможны и крайне необходимы в советском искусстве. Стремление вперед обуславливает необходимость всемерной борьбы со старым, обветшалым, отжившим.

Революционный дух Коммунистической партии требует самокритики, но извращением самой ее сути является попытка подменить самокритику, критику, разоблачение враждебного, обветшалого, отсталого критикой, принижением передовых явлений нашей действительности.

Космополитствующая критика настаивает на необходимости раздувать в изображении нашей жизни все печальное, трагическое, безысходное, но она совершенно не терпит в нем ничего радостного, оптимистического. При этом она нередко ссылается на наследие. Если Рембрандт изображал трагические лица и трагические судьбы и при этом достигал величайшей глубины, то именно потому, что эта трагичность лежала в основе того общественного строя, в котором он жил. Это была форма осуждения. Нелепо и глупо проводить аналогии в этом отношении между положением искусства в классовом антагонистическом обществе и положением его в обществе социалистическом. Принципиально различно, как мы указывали выше, отношение реалистического искусства к обществу в обоих этих случаях. Отлично, следовательно, и содержание критики действительности в искусстве буржуазного общества, направленное против основы этого общества, и содержание критики отживших форм действительности в искусстве советском, направленном на укрепление основ социалистического строя.

Борьба за укрепление основ социалистического общественного строя — основная патриотическая задача искусства социалистического реализма. Эта борьба может и должна вестись и в форме утверждения и прославления передового, и в форме критики, разоблачения отсталого и враждебного. Но как бы то ни было, эта борьба необходимо рождает оптимизм как художественную форму утверждения ведущих, передовых явлений жизни, как исходный принцип разоблачения или осмеяния всего, что тормозит движение вперед. Уверенность в будущем, бесстрашие перед лицом завтрашнего дня определяют жизнеутверждающий характер нашего искусства. По поводу горьковской сказки «Девушка и Смерть» И. В. Сталин сказал: «Эта штука сильнее, чем Фауст Гете (любовь побеждает смерть)». В этих словах заключена не только глубокая оценка чудесной горьковской сказки, но и указание на одно из существеннейших достоинств передового, социалистического искусства.

Неверие в непреоборимость враждебных человеку сил составляет один из краеугольных камней философии искусства социалистического реализма.

Иногда полагают, что патриотизм — это только моральное качество художника-творца, которое должно выразиться в его произведении. Конечно, плох тот художник, который не проникнут высокими гражданскими стремлениями, душа которого не горит большой патриотической страстью. Но суть дела глубже.

В эпоху борьбы социализма и капитализма, когда империализм готовит новые авантюры с целью подорвать мощь и независимость нашей социалистической Родины, призвание советских художников, поставленных сейчас «на передовой линии огня», становится особенно важным, ответственным, но вместе и почетным.

Неотъемлемое качество социалистической художественной культуры — ее патриотизм — связано с самой сутью социалистического общества. Советский патриотизм есть выражение народности нашего искусства, любви художника к своей стране, к своему народу, преданности делу Коммунистической партии. С другой стороны, это — вопрос существа, содержания нашего искусства, раскрывающего любовь народа к своей социалистической Родине. Поэтому советский патриотизм — важнейшая основа нашего художественного развития. Он есть одно из главных проявлений народности нашего искусства.

Советский патриотизм глубоко враждебен всем и всяким проявлениям буржуазного национализма, контрреволюционного шовинизма, проповеди неравенства рас и наций. Советский патриотизм неразрывно связан с пролетарским интернационализмом, получившим свое замечательное выражение в братстве наций Советского Союза. В нашей культуре дух интернационализма выражает себя последовательно и четко, в частности в той заботе, которой окружено у нас искусство каждой нации, безразлично, большой или малой.