Очерки теории искусства

Чтобы могло появиться искусство, было необходимо, чтобы и органы чувств и мозг человека оказались достаточно развитыми, облагороженными трудом. Для этого нужно также, чтобы возникла речь, как средство общения между людьми, и прежде всего чтобы такое «первичное орудие труда», как человеческая рука, получило достаточную гибкость.

«Только благодаря труду, — писал Энгельс, — благодаря приспособлению к все новым операциям, благодаря передаче по наследству достигнутого таким путем особого развития мускулов, связок и, за более долгие промежутки времени, также и костей, и благодаря все новому применению этих переданных по наследству усовершенствований к новым, все более сложным операциям, — только благодаря всему этому человеческая рука достигла той высокой ступени совершенства, на которой она смогла, как бы силой волшебства, вызвать к жизни картины Рафаэля, статуи Торвальдсена, музыку Паганини». Все это — результат труда, основы всякой общественной жизни человеческого коллектива. Так, уже самая возможность возникновения искусства обусловлена социальным развитием.

Таким образом, искусство не только зависит в своем содержании и в своих формах от общественной жизни, оно вообще, как форма человеческой деятельности, является плодом, результатом социального развития человека. Так возникает вопрос о происхождении искусства.

Мы не имеем в виду особо анализировать эту важнейшую теоретическую проблему, поскольку вопрос о происхождении искусства требует специальных и обширных исследований. Цель дальнейшего изложения — лишь выдвинуть некоторые моменты, освещающие различные стороны связи искусства с жизнью общества.

В анализе этой проблемы возникает и еще одна трудность: ни в одной области искусствознания так много не напутали марровские вульгаризаторы, как именно в истории первобытного искусства, в вопросе о происхождении искусства.

Но все же мы должны попытаться наметить некоторые контуры решения проблемы возникновения искусства как формы идеологии в результате определенного общественного развития.

Обычно при анализе проблемы происхождения искусства обращают преимущественное внимание на доказательство того, что первобытные «произведения искусства», которые мы находим в древнейший период развития человека, еще в эпоху древнего каменного века, представляют собой порождение определенных, совершенно конкретных практических общественных потребностей. Ныне исчерпывающе доказано, что многочисленные изображения животных, которые покрывают стены темных пещер эпохи палеолита, созданы не с целью удовлетворения какого-либо особого эстетического чувства, а для обслуживания материальных, в первую очередь, потребностей первобытного человека, хотя он нередко фантастически осмысливал пути их удовлетворения. Во многих несомненных случаях мы имеем изображения, связанные с магическим ритуалом, и в искусствоведческой литературе, посвященной происхождению искусства, наиболее ранние художественные формы всегда удачно связываются с всевозможными колдовскими обрядами. Возьмем ли мы древнейшие изображения на скалах, первобытные песни, танцы — всюду мы найдем теснейшую связь этих произведений искусства прежде всего с магическим ритуалом. Так, мы откроем в танцах первобытных людей определенную цель, далекую от удовлетворения собственно эстетического чувства. Первобытный человек танцует не из «бескорыстной» художественной потребности, а для того, чтобы выполнить определенный колдовской ритуал, долженствующий по его понятиям облегчать человеку его труд. Рисование на стенах пещер имеет непосредственно магическое происхождение, и поэтому на первобытной стадии развития общества особенно легко открыть связь «художественных действий» с определенными, чисто материальными потребностями. Конечно, этот способ удовлетворения материальных потребностей первобытного человека чаще всего бывает фантастическим, он возникает на почве непонимания подлинной связи явлений. Так, первобытный охотник убежден в том, что рисунок, который он делает на стене перед охотой, есть нечто практически совершенно необходимое для обеспечения ее успеха, что это неизбежное, необходимое звено в процессе его труда.

Понятно, что, поражая копьем изображение скачущего бизона, первобытный охотник ни в малой мере не обеспечивал себе каких-либо реальных условий для удачи, если не считать настроения уверенности, которого он тем самым достигал и которое могло стимулировать его настойчивость, смелость и т. д.