Читаем Очерки теории искусства полностью

Реалистическое искусство всегда пользуется различными формами преувеличения, заострения образа, ибо эти приемы помогают выявлять сущность данного социально-исторического явления. При этом следует отметить, что исторически сложились самые разнообразные и сложные виды художественного преувеличения, к сожалению, еще далеко недостаточно нами изученные. Попытаемся проанализировать эту проблему на одной из самых «крайних» форм реалистического преувеличения образа — на гротеске. Гротеск не является наиболее широко распространенной формой заострения образа в реалистическом искусстве, некоторые ошибочно даже считают гротеск приемом, чуждым реализму. Между тем реалистическое искусство во многих случаях прибегает к различным формам фантастики и гротеска, как средству преувеличения, заострения образа, в целях наиболее полного выявления его типичности. Мы встречаем его уже среди рисунков Леонардо да Винчи, он составляет существеннейшую сторону искусства Гоголя и Салтыкова-Щедрина, Гойи и Домье. Немалое место занимает гротеск в работах советских мастеров сатиры. Вопрос о гротеске — один из важных вопросов развития реалистического искусства, так как с проблемой гротеска связаны многие и многие попытки буржуазного искусствоведения разделаться с реализмом. Именно в наличии гротеска реакционная критика хочет видеть аргумент против реалистичности того или иного художника. Искусству Брейгеля часто из-за его гротесковости отказывают в реализме, в гротеске Домье видят не особенность его реализма, а «непреодоленные» остатки романтизма. То же говорят и о гротеске у Федотова и Перова. Между тем, появление гротеска само по себе совсем не означает отхода от реализма, если это гротеск реалистический и направлен не на уродование действительности, не есть результат субъективного формалистического произвола. В истории искусства реалистический гротеск является одним из существенных способов раскрытия сущности, разоблачения определенных сторон социальной действительности.

В искусстве гротеска деформируется внешне чувственный облик тех или иных вещей или явлений. Если это гротеск реалистический, такая деформация осуществляется в целях наиболее наглядного обнаруживания скрытой сущности уродливого в самой жизни. Гротеск должен сделать безобразное, безнравственное, преступное, социально уродливое доступным непосредственному чувственному наблюдению в соответствии с общими принципами искусства. Гротескны изображения Гойи — все эти уродливые чудовища, в которых великий реалист с помощью образов фантазии представил нам зловещую нелепость средневековых социальных сил, терзавших Испанию. Для Гойи гротескность его образов — способ наглядно, чувственно изобразить уродливую суть обветшалого старого уклада жизни в самых разных его проявлениях.

Но в любом классовом обществе с его антагонизмами, с его основным пороком — существованием эксплуатации человека человеком — самое социальное устройство, выражаясь в эстетических понятиях, «гротескно», то есть дает картины неизбежно возникающего уродства. Поэтому гротеск оказывается закономерной формой изображения различных сторон действительности в реалистическом искусстве на ряде этапов исторического развития, когда особенно остро и наглядно обнаруживаются мучительные общественные противоречия. Поэтому в истории реализма гротеск не может не оказаться неизбежной и притом очень важной формой правдивого изображения действительности. Он существует не только как просто преувеличение. Гротеск — не парадокс, как утверждали некоторые буржуазные эстетики, в частности Бергсон, не выражение субъективного произвола человеческого «я», играющего с действительностью. Нет, реалистический гротеск никогда не является произволом. Он лишен всякого элемента субъективизма в смысле нежелания художника считаться с действительностью. Наоборот, это — попытка художественного осмысления того реально, закономерно существующего в мире безобразия, с которым художнику приходится сталкиваться. И в определенные эпохи истории искусства гротеск приобретает особенно острый характер.

Вспомним искусство XVI и XVII веков, когда распадалась, по словам Шекспира, связь времен, когда рушилось старое феодальное общество и в муках складывались новые буржуазные отношения. Именно в это время гротеск становится одним из самых сильных оружий реалистического искусства. Достаточно назвать Рабле и Сервантеса в литературе или же Калло в изобразительном искусстве.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Ф. В. Каржавин и его альбом «Виды старого Парижа»
Ф. В. Каржавин и его альбом «Виды старого Парижа»

«Русский парижанин» Федор Васильевич Каржавин (1745–1812), нелегально вывезенный 7-летним ребенком во Францию, и знаменитый зодчий Василий Иванович Баженов (1737/8–1799) познакомились в Париже, куда осенью 1760 года талантливый пенсионер петербургской Академии художеств прибыл для совершенствования своего мастерства. Возникшую между ними дружбу скрепило совместное плавание летом 1765 года на корабле из Гавра в Санкт-Петербург. С 1769 по 1773 год Каржавин служил в должности архитекторского помощника под началом Баженова, возглавлявшего реконструкцию древнего Московского кремля. «Должность ево и знание не в чертежах и не в рисунке, — представлял Баженов своего парижского приятеля в Экспедиции Кремлевского строения, — но, именно, в разсуждениях о математических тягостях, в физике, в переводе с латинского, с французского и еллино-греческого языка авторских сочинений о величавых пропорциях Архитектуры». В этих знаниях крайне нуждалась архитекторская школа, созданная при Модельном доме в Кремле.Альбом «Виды старого Парижа», задуманный Каржавиным как пособие «для изъяснения, откуда произошла красивая Архитектура», много позже стал чем-то вроде дневника наблюдений за событиями в революционном Париже. В книге Галины Космолинской его первую полную публикацию предваряет исследование, в котором автор знакомит читателя с парижской биографией Каржавина, историей создания альбома и анализирует его содержание.Галина Космолинская — историк, старший научный сотрудник ИВИ РАН.

Галина Александровна Космолинская , Галина Космолинская

Искусство и Дизайн / Проза / Современная проза