Очерки времен и событий из истории российских евреев том 1

Нетерпимость императрицы проявлялась даже по отношению к отдельным лицам, и пострадал от этого врач Антонио Рибейро Санхец. Он родился в Португалии, в семье евреев-маранов, учился медицине в университетах Европы, в 1731 году приехал в Россию, обучал там фельдшеров, повитух и фармацевтов, а также "немалое время находился при войсках, с которыми неоднократно бывал в походах". Затем он прославился в Петербурге как искусный медик, работал при дворе и лечил правительницу Анну Леопольдовну и юного императора Иоанна Антоновича. Анна Леопольдовна так верила в Санхеца, что даже из Риги присылала ему на просмотр рецепты, которые ей там прописывали местные врачи. Санхец лечил также императрицу Елизавету Петровну, и он же вылечил от опасной болезни пятнадцатилетнюю невесту Петра Федоровича, будущую Екатерину Великую. Она писала в своем дневнике: "Я находилась между жизнью и смертью двадцать семь дней…, наконец благодаря стараниям доктора Санхеца нарыв в правом боку прорвался, и мне стало легче". В 1747 году доктор Санхец заболел, подал в отставку, и его отпустили из России с большими почестями. Императрица подписала ему на прощание похвальный аттестат, Академия наук избрала его в почетные члены и назначила ему пенсию - двести рублей в год. Однако через год после этого императрица распорядилась, "чтобы из почетных членов Академии Рибера Санхеца выключить и пенсии ему не производить". Санхец предположил, что его обвинили в политической неблагонадежности, но вскоре ему было разъяснено, что "причиною, по которой он лишился места своего, было его иудейство, а вовсе не какие-либо политические обстоятельства". Президент Российской Академии наук написал Санхецу: "Ее Императорское Величество полагает, что было бы против ея совести иметь в своей Академии такого человека, который покинул знамя Иисуса Христа и решился действовать под знаменем Моисея и ветхозаветных пророков. Вот, милостивый государь, истинная причина вашей опалы". Знаменитый математик Эйлер писал в Россию: "Я сильно сомневаюсь, чтобы подобные удивительные поступки могли способствовать славе Академии наук".

Затем с еврейским вопросом столкнулась императрица Екатерина II в первые же дни своего царствования. Прибыв первый раз в Сенат, она тут же оказалась в затруднительном положении, потому что в тот день рассматривался вопрос о евреях, изгнанных в царствование Елизаветы Петровны. Сенат единогласно был за их допущение в Россию, и Екатерина должна была утвердить его решение. Она писала в своих записках, упоминая себя в третьем лице: "Не прошло еще недели, как Екатерина II вступила на престол; она возведена была на него, чтобы защитить православную веру…; умы были сильно возбуждены, как это всегда бывает после столь важного события; начать царствование таким проектом не могло быть средством для успокоения; признать проект вредным - было невозможно". И Екатерина потребовала, чтобы дело отложили до другого времени. "И вот как часто недостаточно, - писала она, - быть просвещенным, иметь лучшие намерения и даже власть, чтобы привести их в исполнение". Этим же соображением Екатерина руководствовалась в своем манифесте от 4 декабря 1762 года, который разрешил всем иностранцам беспрепятственно селиться в России, всем - "кроме жидов".

Вскоре однако исторические обстоятельства прекратили всякие споры на эту тему - разрешать или не разрешать евреям поселяться на территории Российской империи. В 1772 году Екатерина II, прусский король Фридрих II и наследник австрийского престола Иосиф II пришли к соглашению о разделе окраинных земель Польши. По этому договору к России отошла большая часть Белоруссии - Могилевская и Витебская губернии, к Австрии - Галиция, а к Пруссии - Померания и часть Познанской провинции. По этому разделу Польши на территории России оказалось около ста тысяч евреев, разбросанных по городам и селам Белоруссии, которые неожиданно стали российскими подданными.

После первого раздела была создана в Польском королевстве особая комиссия для сбора сведений о численности и об экономическом и культурном состоянии польского еврейства. Было установлено, что в Речи Посполитой проживало тогда около девятисот тысяч евреев - одна восьмая часть всего населения. Комиссия отметила возрастающую болезненность и тщедушность в молодом еврейском поколении и усиление детской смертности, которая была у евреев в полтора раза выше, чем у христиан. Евреи держали тогда в торговле три четверти вывоза всех товаров и одну десятую часть ввоза. Еврей-купец был менее требователен, чем купец-христианин, тратил на свое содержание вдвое меньше и мог поэтому довольствоваться меньшей прибылью. Из-за частых банкротств и неудачных спекуляций состояние в еврейской семье не удерживалось на протяжении нескольких поколений. Половину ремесленников в провинции составляли евреи: сапожники, портные, скорняки, золотых дел мастера, плотники, каменщики, цирюльники. Каждый двенадцатый еврей в Польше не имел определенных занятий, каждый шестидесятый - был нищим.