Очерки времён и событий из истории российских евреев том 5

Из сообщений в газетах и по радио трудно было понять, где находится линия фронта, а потому при неожиданном подходе немецких войск многое зависело от расторопности местных властей‚ от их способности принимать самостоятельные решения‚ не ожидая указаний сверху, в атмосфере хаоса‚ охватившей прифронтовые районы. Порой местное начальство утверждало‚ что эвакуации не предвидится‚ город не сдадут ни при каких обстоятельствах‚ требовало "не паниковать‚ не нарушать государственную дисциплину"‚ угрожало наказанием за дезертирство – самовольный уход с рабочего места‚ а через день-два спешно покидало вверенный ему населенный пункт.

Почти все автомобили были переданы для нужд армии, железнодорожный транспорт предназначался в основном для военных грузов; организованно уезжали со своими семьями советские и партийные деятели‚ занимавшие достаточно высокие посты‚ а также работники крупных промышленных предприятий‚ которых вместе с оборудованием вывозили на восток. Когда Красной армии удавалось задержать немецкое продвижение, количество эвакуированных возрастало‚ но если при отступлении взрывали мосты через реки‚ бегство становилось невозможным.

В западных районах СССР многие евреи жили в местечках и в небольших городках, откуда не было практически никакой организованной эвакуации. Мужчины ушли в армию в первые дни войны, оставались женщины, старики и дети, которые не решались тронуться в путь. Еврейские семьи были многодетными, что также не способствовало передвижению, а вид беженцев из приграничных районов "наводил на мысль, что лучше оставаться на своем месте, чем ехать куда-то голодать и сидеть на холоде".

Одни не хотели покидать дома‚ где они родились, состарились‚ нажили имущество за долгие годы; другие считали‚ что война продлится недолго – следует переждать несколько дней‚ придут русские танки и прогонят немцев; третьи не знали за собой никакой вины: "Мы политикой не занимаемся. Работали и дальше будем работать. Никто нас не тронет: не за что". Было и немало фаталистов, которые отказывались принимать какое-либо решение: "Что станет с людьми‚ то и с нами". И еще одно, немаловажное. Еврейские общины прежних времен со своими руководителями и духовными лидерами, отличавшиеся солидарностью в трудные моменты жизни, уже не существовали, и каждый был предоставлен самому себе, собственному выбору – уходить или оставаться на месте.

"Одни были за то‚ чтобы немедленно бежать из горящего города‚ а другие не хотели трогаться и доказывали‚ что всё обойдется. Мне запомнилась фраза‚ сказанная на идиш: "Бросить хлеб и идти искать объедки? Нет‚ я на это не согласна!" Такие же сборища были и у соседей. Все волновались и спорили..." – "Не раз я собиралась уходить, но мне сразу представлялась такая картина: вот я сажусь в вагон, не успеваю посадить детей, поезд трогается и на перроне остается мой ребенок. Он плачет, а поезд меня увозит. При этой мысли я теряла силы и волю – лучше умереть, но умирать вместе со своими детьми…"

Большинство еврейского населения Советского Союза не догадывалось‚ что их ожидало. После подписания пакта с Германией в СССР замалчивали преследования евреев нацистами‚ не упоминали даже о положении еврейского населения в соседней Польше‚ где их содержали в гетто в невыносимых условиях. Офицер СС докладывал из Белоруссии в июле 1941 года: "Поразительно‚ как плохо евреи осведомлены о нашем отношении к ним‚ о том‚ как мы обращаемся с ними в Германии и в не столь далекой от них Варшаве... Если евреи и не ожидали‚ что при немецком правлении будут пользоваться теми же правами‚ что и русские‚ они всё же думали‚ что мы оставим их в покое‚ если они станут прилежно работать".

В первые недели войны, когда германские войска стремительно продвигались вперед, Сталину уже докладывали, что немецкая агитация "идет под флагом борьбы с жидами и коммунистами". Этот факт повлиял, быть может, на отношение Москвы к проблеме эвакуации евреев‚ к той проблеме, которую власти не могли (или не желали) разрешить. Предоставить евреям первоочередность для выезда на восток – означало подхлестнуть антисемитские настроения и дать немецкой пропаганде дополнительные "доказательства" того‚ что советская власть является "жидовской" властью. Не предпринять никаких мер, не предупредить еврейское население о надвигавшейся опасности – значило обречь на гибель тех евреев, которые оставались на своих местах‚ надеясь пережить оккупацию. К осени 1941 года уже уничтожили десятки тысяч советских евреев‚ но в тылу мало кто знал об этом.