Очерки времён и событий из истории российских евреев том 6

"Я ехала месяц в вагоне для заключенных по пересыльным тюрьмам. Это страшные тюрьмы. В общей камере с убийцами, с извращенцами. Вплоть до Мариинска, куда меня привезли. Кемеровская область, Мариинские лагеря…

Копала котлован. Работала на лесоповале. На шпалорезке. На скотном дворе. В жару на сенокосе. В морозы открывала силосные ямы. Кайлила. Кирковала. Грузила по 16–20 возов дров и вагонетки по 500 килограммов.

На сенокосе были змеи, при рубке леса – рыси; однажды встретила волка, но он был лучше людей, он был сыт…"

Мордехай Штейн: "Из всех сионистов, с которыми судьба свела меня в Мордовии, Семен Подольский был самый умный, образованный и приятный человек… С большим удовольствием мы разговаривали на иврите… много говорили об Октябрьской революции и участии в ней евреев. "Пусть лучше занимаются науками, чем революциями", – сказал он".

В лагере С. Подольский тайно составлял для сына иврит-русский словарь, и тот заговорил там на иврите. В 1967 году Б. Подольского вновь осудили на 2 года – за отказ свидетельствовать против своих товарищей.

4 

Н. Мандельштам (из "Второй книги"):

"Ахматова не переставала удивляться тому, как воскресают затоптанные и, как некогда казалось, уничтоженные стихи. Она говорила: "Мы не знали, что стихи такие живучие"…

Вокруг одних имен был заговор молчания, другие имена поносились в печати и в постановлениях, и уже казалось, что никто никогда не прорвется сквозь толщу самого настоящего забвения, как вдруг всё изменилось и заработал "самиздат".

Кто пустил его в ход, неизвестно, как он работает, понять нельзя, но он есть, существует и учитывает реальный читательский спрос…"

Понятие "самиздат" вошло в обиход в 1960-х годах, однако неподцензурное распространение книг и статей, оригинальных и переводных, началось в СССР в первые послевоенные годы. Это были литературные, публицистические, информационные материалы, распечатанные на пишущей машинке, переписанные от руки, отпечатанные на фотобумаге, которые переходили от одного читателя к другому.

Карательные органы выслеживали подпольных изготовителей и распространителей "самиздата", отправляли в лагеря на долгие сроки, но это явление существовало десятилетиями, оказывая огромное воздействие на интеллигенцию, удовлетворяя хоть в какой-то мере ее духовные запросы, не согласованные с официальной идеологией.

В 1949 году стихи математика А. Есенина-Вольпина, попавшие в "самиздат", признали антисоветскими, и его отправили в психиатрическую больницу на принудительное лечение (Есенин-Вольпин – сын поэта С. Есенина и еврейки Н. Вольпиной).

Начало еврейского "самиздата" можно отнести к предвоенному времени, когда религиозные евреи составляли рукописные календари на очередной год, чтобы знать даты начала месяцев по еврейскому летосчислению – Тишрей, Хешван, Кислев и другие, а также наступление праздничных дней – Рош га-Шана, Йом Кипур, Суккот, Ханука, Пурим, Песах, Шавуот.

Первым еврейским "самиздатом" в послевоенные годы стала, очевидно, поэма поэтессы М. Алигер "Твоя победа". Цензура усмотрела в поэме "целый ряд серьезных политических ошибок", а потому она увидела свет с сокращениями. Ее напечатали в 1945 году в журнале "Знамя", и были в поэме такие строки:

Танками раздавленные дети, 

Этикетка "юде", кличка жид,

Нас уже почти что нет на свете,

Нас уже ничто не оживит…

Алигер познакомила друзей с полным текстом поэмы, и после этого началась ее подпольная жизнь. Поэму "Твоя победа" и многочисленные отклики на нее распространяли по всей стране; неизвестные люди дописывали свои строки; особое возражение у читателей вызывал разговор поэтессы с матерью, когда на ее слова: "Мы евреи. Как ты смела это позабыть?" – Алигер отвечала: 

Да, я смела, – понимаешь? – смела.

Было так безоблачно вокруг.

Я об этом вспомнить не успела, –

С детства было как-то недосуг...

Один из ответов автору поэмы начинался с непритязательных строк:

На ваш вопрос ответить не сумею,

Сказал бы я: нам беды суждены.

Мы виноваты в том, что мы евреи,

Мы виноваты в том, что мы умны…

И заканчивался словами:

И сотни тысяч новых Макавеев

Мы возродим грядущему в пример.

И я горжусь, горжусь, а не жалею,

Что я еврей, товарищ Алигер.