Очертание тьмы

Удар колокола оборвал ее рыдания. И Гаота, продолжая тонуть в сладости, подняла взгляд на колокольню. На ней стояла монашка. Она стянула с головы платок, и ее волосы развевались на ветру. Но еще страшнее волос было то, что монашка сияла чистым светом, она слепила, как солнце, но в самой середине ее сияния билось, распуская в стороны щупальца, выворачивалось наизнанку что-то ужасное.

– Прими, святой Нэйф, жертву мою во славу твою! – закричала монашка. – Прости мне грязь мою и прими чистоту мою, да смоет она зло с этого города и этой земли!

В руке монашки сверкнул нож, она вонзила его себе в горло и прыгнула вниз. И едва ее тело с глухим стуком ударилось о камень, разметалось на оголовке одного из лучей, как над всем кровавым рисунком поднялось низкое, но невыносимо жаркое пламя. И Гаоту выворотило сладостью в огонь.

Глава 28

Уайч

Диус покидал Граброк. Из главных ворот замка, через мост, через западные ворота цитадели, мимо часовни, мимо недостроенного храма, на котором освобожденные артельщики спешно разбирали верхний слой каменной кладки, чтобы очистить храм от скверны, мимо карусели и торговых рядов, мимо ратуши и трактира Юайджи – на север, к Сиуину. Король Риайлор прислал гонца с требованием к младшему брату срочно вернуться в столицу. Первыми ехали трое стражников. Средний держал на древке сиуинский стяг, на голубом полотнище которого были вышиты золотом три меча. За ними на черном коне, украшенном золотой сбруей, облаченный в свисающий на круп бордовый плащ, важно следовал сам Диус. И друг за другом, парами – все его стражники, числом под сотню, среди которых Гаота не увидела ни Нэмхэйда, ни кого-то еще, кто показался бы ей знакомым или как-нибудь выдал в себе колдуна. А в мертвецкой уже лежала свежая добыча навалившейся на Граброк беды – бывший защитник Священного Двора Вседержателя Мадр, черный егерь Сос, то ли лекарь, то ли колдун Корп и зверь, которого в прошлой жизни прозывали кузнецом Линксом. Сыну его, что вновь помогал артельщикам, ничего не сказали. Юайс, который поднимался с егерями на храм, чтобы переговорить со Смуитом, вернулся мрачным: впрочем, он не улыбался со вчерашнего вечера; а когда Буил сказал ему, что Диус уходит, и еще что-то шепнул на ухо, потемнел лицом. Глума и Гаота ждали Юайса в шатре Транка. Старик погнал повозку в трактир, а Кач и Брог принялись подтягивать тент, крепить полки и расставлять лари, в которых обнаружились теплые одеяла. На весь торг мальчишкам предстояло поочередно ночевать в шатре. Сейчас в одно из одеял куталась Гаота, даже не пытаясь остановить слезы, они текли потоком. Глума сидела рядом молча, обняв девчонку за плечи.

– Ну что там? – спросил Дойтен, который успел отлучиться в трактир и теперь подходил к шатру одновременно с Юайсом. Тьюв с гордостью тащил за Дойтеном ружье. – Я смотрю, Фас и Чатач заказывают у благословенной Юайджи еду? Может, дойдем до трактира? Посидим как люди, потом вернемся в нашу комнатушку у Транка да завалимся спать? Ты как, приятель Тьюв? Лежак Клокса свободен!

– Ты думаешь, что все закончилось? – присел напротив Гаоты и поймал ее ладони здоровой рукой Юайс. Гаота всхлипнула и ткнулась в его руку лбом.

– А что еще может случиться? – насторожился Дойтен.

– Все что угодно, – ответил Юайс. – Большая кровь. Дракон. Явление. Где Нэмхэйд? Где Олс? Магия с артельщиков не снята. Я переговорил почти со всеми. У большинства вовсе отбило память, остальные в ужасе, готовы биться в судорогах от любого вопроса. Мальчишку начало трясти даже от моего голоса. У Смуита кровь хлынула из горла, мы еле вытащили его с Фасом и Чатачем. Ты еще не понял? Мы не смогли остановить обряд, Дойтен. Праздновать победу рано. Гаота, ты слышишь меня? Успокойся. Надеюсь, самое страшное позади.

– Я, – Гаота выпрямилась, но рыдания мешали ей говорить, – я… я видела кровь у Глумы. Вот здесь! Левое плечо! Под ключицей!

– Перестань, Гаота, – вздохнула Глума и обняла девчонку. – Ты просто устала. Я в порядке. И достать меня клинком или ножом не так легко. – Глума посмотрела на Юайса. – Она настаивает, чтобы я надела ее кольчугу. Моя ей не нравится. Привиделось что-то.

– Что тебе еще привиделось, Гаота? – сказал Юайс.

– Мертвецы, – прошептала Гаота в плечо Глуме. – Их много. Клокс. Мадр. Сос. Еще кто-то. Они все были наверху.

– Ты впустила в себя могильную нечисть, – произнес Юайс. – Было бы странно, если бы тебе ничего не почудилось. Ты умница, Гаота. Обещаю, что тебе зачтутся твои усилия по всем наставлениям, которые ты смогла применить в Граброке. К тому же ты не только избавила нас от нечисти на торжище, ты и сама избавилась от нее самым удачным образом. Именно в том пламени она и могла сгореть, больше нигде.

– Этот Корп… – Гаота снова всхлипнула. – Он мог становиться невидимым. Что это за магия? Я не разобрала ее. И потом весь обряд… тоже был невидимым сначала. Ты что-то бросил? Это ведь была другая магия? И ты бросил другую магию? Расскажи мне!