Очертя голову

На стене что-то шлёпнуло. Зашумели ветки сосны под балконом. В сине-фиолетовом небе вспыхнули золотые и серебряные фонтаны фейерверков. И я, наконец, вдохнула, понимая, что глупо улыбаюсь.

Какой загадочный! Какой красивый! И добрый… И авантюрист… Во рту ещё был вкус манго. А губы почему-то кололись и были отчаянно горячими. Как и я вся. Я лизнула быстро тающее малиновое лакомство, потом манговое с конуса. Это было самое вкусное на свете мороженое! Итальянское… До мурашек…

Глава 9

Едва я доела мороженое, вернулись ребята, довольные, шумные, в изрядном подпитии. Алкогольные пары ворвались в квартиру вместе с ними и впечатлениями. Паша принёс целую коробку со сладостями, вручил, поцеловал в висок, и мне стало совестно за то, что я мысленно его обвиняла. А ещё за все чувства, которые нахлынули с приходом Луки.

– Ты не смотрела салют с балкона? – спросил Паша, разуваясь.

– Смотрела немножко.

– Грандиозно было! Умеют, гады, шоу устраивать!

– Да, красиво.

– А музыку здесь слышно было? – поинтересовалась Даха, бросая сумку с размаху в кресло в гостиной. – Там так здорово оркестр играл на набережной!

– Музыку нет, только как соседи хлопали…

– Жалко!

– Ладно, поздно уже, все по кроватям! – скомандовал Паша и увлёк меня в спальню.

Я пожелала друзьям спокойной ночи и закрыла плотно дверь.

– От тебя вкусно пахнет, – заметил он, прикасаясь губами к моим губам и даря в обмен терпкий запах вина. – Чем?

Во мне всё отозвалось взрывом неимоверного стыда. Я спрятала глаза. Нет, это ужасно: чувствовать себя предательницей! Одновременно быть персонажем из водевиля и песни Рианны про неверную жену. Нет, я не такая! Я не хочу! Не буду и всё! Больше ни мысли о Луке, о его взглядах и странном визите через балкон. В кино тоже бывает романтично, но это не по-настоящему! Так-то!

– Может, послевкусие чая с фруктами? – пролепетала я. – Хочешь, тебе тоже налью?

– Не надо, я всего объелся и обпился. Так что буду пробовать так, – хмыкнул Паша и снова меня поцеловал.

Я чуть отстранилась, чтобы не мешать вину и вино.

– Прости, Паш, ужасно голова болит, – схватилась за затылок и совсем не соврала. Голова, как по заказу, одарила стуком в висках и дятлом на макушке.

– Сончик, ну это же не дело – разболеваться на отдыхе! – хмельным голосом потянул Паша.

– Прости, – выдохнула я и совершенно искренне добавила: – Скоро это пройдёт.

Я очень на это надеялась! На то, что развеется этот морок и больше не будут мерещиться в ночной синеве южные глаза в бархатных ресницах, исчезнут утром, которое обычно «мудренее», дурацкие мысли, волнение в бёдрах, мурашки и бессовестное электричество по коже. Проходит всё, надо лишь немножко подождать. И нет ничего, с чем нельзя справиться. Я всегда была разумной, любые интрижки не по мне!

– Завтра, – как установку, дал Паша, заваливаясь на кровать прямо в джинсах.

– Завтра, – согласилась я.

– Беру с тебя слово, Сончик! Надо ловить момент! Наслаждаться по полной, раз уж мы на Лазурном берегу, да ещё и на халяву!

Я попыталась улыбнуться, хотя меня, если честно, раздражает слово «халява». Оно как фальшивая нота, всегда портит любую мелодию. Я однажды сказала об этом Паше, но он пропустил мимо ушей. По его мнению, халява – это простонародное определение удачливости и бережливого отношения к собственным финансам. Вот и сейчас Паша критически посмотрел на меня:

– Мда, что-то ты совсем кислая. Таблетку выпила? Ну давай, ложись, а я тебе расскажу, где мы были и что видели, – Красиков пьяными движениями сбросил с себя одежду, спихнул на пол покрывало, туда же джинсы и рубашку. Опять растянулся на кровати рядом с явным удовольствием. Подставил ладонь под голову, опираясь на локоть, и принялся рассказывать: – Итальянцы – совершенно безбашенный народ. Хорошо, что экзотика и раз в пятилетку, чаще точно не надо. Рядом с такими я бы жить не смог – галдят, орут, жестикулируют! Дурдом натуральный.

– Откуда дурдом? – удивилась я.

– Представь, Лука притащил нас к целой толпе одинаковых бабок на пляже. Они, как в пионерском лагере, вместе зарядку делают, плавают по свистку, песни поют и танцуют чуть ли не «Весёлых утят» на песочке под команды ведущего. Задорный мужик, как из кинокомедии. Все друг другу хлопают. – Паша покачал головой. – Потом у нас чуть глаза не вывалились, когда прямо на пляж приволокли коробок двадцать пиццы. У половины бабок слуховые аппараты, а они веселятся, как дети.

– Ну почему бы им и не повеселиться?

– В таком возрасте надо быть солидней. Уже о душе подумать пора, а не о пицце и маникюре! Хотя ладно, мне-то что! Пусть Лука отдувается, на него бабки повисли, в щеки целуют, обнимают и снова орут: то ли за пиццу благодарят, то ли, наоборот, угощают. Чёртов итальянский, нифига не понятно! Естественно, ни одна тётка ни по-английски, ни по-французски не говорит. Все улыбаются и машут. Я так и не понял, какая именно его бабка. Такое впечатление, что он сын полка.

Я кивнула, придерживая голову и слегка улыбаясь. Вот о Луке сейчас слушать совсем не хотелось, его и так сегодня было слишком много. И я попробовала перевести разговор: