Очевидец Нюрнберга

— Я был главным переводчиком и допросчиком американского обвинения, и я провел сотни часов с подсудимыми и свидетелями в изолированных комнатах для допросов. Но я не был судебным переводчиком, который должен был в течение нескольких месяцев выслушивать подсудимых вон в том месте, но никогда не имел возможности поговорить с ними лицом к лицу, один на один, как я.

— Каковы же были ваши обязанности позже, в зале суда?

— Следить за тем, чтобы свидетели и обвиняемые давали на суде те же показания, что и во время предварительного следствия.

Кто-то спросил:

— Каков был итог суда?

— За преступления, совершенные на почве ненависти, расизма и шовинизма, одиннадцать самых высокопоставленных нацистских вождей были приговорены к повешению. Еще семеро получили тюремные сроки, а троих оправдали. Но было сделано и нечто даже более важное, чем наказание виновных. Нацистский обман, с помощью которого они завладели тотальной верховной властью, убийства и пытки немцев, не подчинившихся им, расправа над евреями, разорение и порабощение народов, на которые они напали, все это засвидетельствовано в их же документах, подписанных собственноручно, и показаниях их подчиненных. Эсэсовские убийцы давали показания о том, как они убили десятки тысяч, по нескольку человек за раз, до того, как печи Освенцима сделали такие разовые убийства устаревшими. Мир никогда бы не узнал весь страшный масштаб истребления без материалов этого суда и не увидел бы доказательств невероятного двуличия и безграничного эгоизма фюрера, за которого погибли миллионы немцев. Нюрнбергский трибунал написал историю тысячелетнего рейха, которая длилась всего двенадцать лет, и сделал навсегда невозможным отрицание или оправдание этой чудовищной главы немецкого прошлого.

— Расскажите нам о самых драматических сценах в зале суда, господин Зонненфельдт! — крикнул кто-то.

— Когда показывали съемки ужасающих зверств в концлагерях, некоторые подсудимые и их защитники плакали, видя бесконечные ряды измученных человеческих существ, согнанных на заклание, груды мертвых и умирающих, которые еще корчились в агонии. Но Геринг пробормотал, прищурившись, что это всего лишь пропагандистское кино, «какое мог сфабриковать Геббельс». Как будто холокост — плод воображения! Ну так фильм был настоящий, не сомневайтесь. На нем была печать гиммлеровских СС!

Потом журналисты поинтересовались:

— Как вам удалось стать главным переводчиком американского обвинения?

— Это все будет в моей книге, — ответил я.

— Вам было жаль покидать Германию?

— Нет, — сказал я.

— Почему вы приехали сейчас? — спросили меня.

— Это большая честь для меня — первым выступать на открытии нюрнбергского Центра документации, который когда-то был гитлеровским колизеем для съездов НСДАП. Завтра я буду говорить о своей жизни немецкого еврея, дальнейших перипетиях судьбы и беседах с обвиняемыми в Нюрнберге, гитлеровскими генералами и комендантами концлагерей. О том, как мне хорошо жилось в Соединенных Штатах после войны и до сегодняшнего дня, чего никогда не случилось бы без Гитлера!

— Почему подсудимые давали показания на Нюрнбергском процессе? Их принуждали? — спросил репортер.

— Нет, — сказал я. — Мы никогда не применяли силу или пытки. Мне самому было странно слышать, что они говорят, пока я не понял, что они просто пытаются спасти собственную шкуру, обвиняя в своих деяниях Гитлера, Гиммлера, Геббельса и Бормана, ведь все они уже были мертвы.

— Это правда, что вы зачитывали обвинения заключенным в здешней тюрьме? — спросили меня.

— Да, это было после полудня 20 октября 1945 года. У меня до сих пор сохранился оригинал присяги, которую я давал, и самого обвинения, — ответил я. — На этом все, дамы и господа, — сказал я, пытаясь закончить интервью, но несколько журналистов преградили мне дорогу к выходу.

— Пожалуйста, еще несколько вопросов… Это правда, что вы изобрели цветное телевидение?

— Конечно нет! — сказал я. — Но я был одним из двух десятков инженеров и изобретателей, которые разрабатывали цветное телевидение в США в 1950 году, и в процессе я получил тридцать пять патентов.

— Над какими еще интересными вещами вы работали, кроме цветного телевидения?

— Еще в 1960-х годах я работал над компьютерами, медицинской электроникой, автоматизацией производства, атомными электростанциями, оборудованием для программы НАСА по полету человека на Луну, видеодисками, спутниками связи, над всем, что было новым. В 1980-х годах я стал руководителем, а потом консультантом.

Я снова попытался протиснуться к двери, но репортер встал у меня на пути.

— Это правда, что вы переплыли из Америки в Европу через Атлантический океан на собственной тринадцатиметровой яхте?

— Да, трижды переплывал Атлантический океан с прекрасным экипажем, но больше я не хожу под парусом, — сказал я. — Я решил закончить после того, как отметил свой семьдесят пятый день рождения в шторм посреди океана. Кто-то сказал, что я, может быть, самый старый человек, который трижды пересек Атлантику на яхте с открытым кокпитом. Я решил больше не искушать судьбу.