Очевидец (сборник)

И тут я приметил интересную детальку. О па! Из-под его замызганного плаща выглядывали носки стильных и дорогих кожаных ботинок. Едва ли не от «Гуччи». Нечисто здесь что-то. Как бы в историю какую не влипнуть!

«Бомж» заметил мой взгляд, скривился, словно проглотил целый лимон, и поспешно одернул плащ. Ботинки исчезли. Зато на руке с неожиданно ухоженными ногтями золотой искрой сверкнул «Ролекс».

– Ну что? – спросил он почти грубо. – Долго будешь пялиться? Нужен тебе Исправник или в гляделки будем играть?

– Исправник? – Я недоуменно поднял бровь.

– Ну, я не знаю, как тебе его описали. У него тысяча имен, а то и мильон. В мой раз он был Исправником, в прошлый – Выпрямитель Ошибок. Называй, как хочешь… – «Бомж» с каким-то остервенением покатал паровозик по шаткому прилавку. – Ну? Берешь, нет?

– За десять баксов, пожалуй, взял бы, – сказал я. Лениво так, без интереса. Торгуемся мы или что?

Он аж подпрыгнул.

– Десять грин!! Да ты знаешь, почем я его купил?!

– Нет, да и не интересно мне это. По мне он и ста рублей не стоит, просто решил племяша порадовать…

– Пле… кого? Постой, парень! Да ты кто? Тебя Каин прислал?

Ага, добрались до сути. Хорошо бы криминала никакого не всплыло, а то кто их знает – может, таким образом драгдилеры товар друг другу передают. Паровозиком.

– Никто меня не присылал. Просто игрушка приглянулась, хотел племяннику в подарок купить.

– Что же ты мне тогда голову морочишь!? Племяннику… – «Бомж» как-то странно захихикал, потом затрясся от беззвучного смеха. Руки у него заметно дрожали.

Переход жил своей жизнью. На нас никто не обращал внимания. Народ суетливо спешил по важным своим делам, некоторые тормозили у прилавка, видимо, привлеченные вывеской, жадно обнимали глазами барахло. Потом глумливо хмыкали и снова устремлялись в людской водоворот. Похоже, бизнес у моего визави не слишком процветал. Зато с соседнего прилавка доносились грохот взрывов, визг тормозов, скрежет сминаемого металла – продавец, виртуозно барабаня по кнопкам джойстика, впаривал зачарованному пареньку новую игрушку. Мимо прошагала счастливая девчушка лет шести, обхватив руками здоровенного плюшевого тигра, раза в полтора больше ее самой. Следом плелась мамаша, с озабоченным видом пересчитывая в кошельке оставшиеся купюры.

– Вот… вот было бы шоу, когда б ты Исправника… – смеясь, бормотал «бомж», – и вправду племяннику подарил …

– В смысле? – Я уже почти злился. – Паровоз как паровоз. Покатает пару недель да и забросит под кровать.

– Да не паровоз это! Я же тебе сказал – Исправник! Выпрямитель Ошибок! Не шутка… Стоит твоему… как зовут племянника-то?

– Яшкой.

– Стоит твоему Яшке его, – он потряс паровозиком, – пару раз по полу катнуть… у у у!

– Да что с ним такое? Объясни толком.

– Объяснить? Это, парень, не так просто. Да и надо оно тебе?

– Это я уж как-нибудь сам решу.

– Вольному – воля. Слушай. Впрочем, нет, скажи сначала – не было ли у тебя в жизни поступка, который ты хотел бы переиграть? Может, обидел кого зря или в свое время карьеру, деньги, власть против простого человеческого счастья поставил? Подумай…

А кто из нас может честно, положа руку на сердце, сказать: я всё всегда делал правильно, я никогда не ошибался? Да никто. Пожалуй, у каждого в жизни найдется парочка историй, когда приходилось выбирать: или то, или это. И мучиться потом всю жизнь неправильным выбором. До гробовой доски будет глодать мыслишка: а вот если бы я тогда поступил по-другому, то…

Есть она и у меня, верно продавец паровозиков сказал. Семь лет назад дурацкие понятия об оскорбленной чести заставили меня указать Катьке на дверь. Иди, мол, к своему фотографу, если тебе он больше по душе. С тех пор и живу бобылем. Сеструхиному Яшке уже скоро пять, а она ведь на три года меня моложе. Вот и выходит, что паровозик я покупаю племяннику, а мог бы – собственному сынишке.

– Есть, как не быть. Погорячился в свое время… А сейчас думаю: зря, может?

– Видишь. И у меня был свой гвоздь в душе. Бывало, свербило так, что хоть на стенку лезь, хоть головой в омут, особенно когда на кладбище приезжал.

Он помолчал.

– Друг у меня был, понимаешь. Витюха. Мы с ним на Пяндже вместе служили, да так и не расстались. Он – голова был, неплохо разбирался, откуда деньгами пахнет. Ну, и я за ним, вроде как ведомый. Сначала мелкие дела вершили, но постепенно раскрутились. В девяносто третьем подвернулся случай, сейчас даже не верится. Банк один на грани барахтался, сдавали его за копейки вместе со всеми долгами и недвижимым барахлом. Витюха и здесь не зевнул. Своих денег у него не хватило, так он меня в компаньоны взял. Дальше уж дела в гору пошли, не остановить, гребли деньги лопатой – и всё равно оставалось. Ну, жизнь облагородили себе, сам понимаешь, тачки там приличные, домик трехэтажный, шмотки, то-се… Не жизнь – сказка. Ты на это всё не смотри, – он пару раз хлопнул рукой по обшлагу плаща, – это так, последствия. А тогда мы даже у Зайцева одеваться брезговали. Во от…

– А паровозик-то здесь при чем? – не выдержал я. Слишком этот монолог затянулся.