Очевидная ложь (ЛП)

– Так быстро, как вы нашли Найлза? – остудила я его пыл. Не следовало совать нос в осиное гнездо, но я не смогла удержаться. Муж так уверенно заявлял, что найдет Ариса, хотя мой отец скрывался еще дольше, и его до сих пор не вытащили из укрытия.

– Мне плевать на поиски Найлза, – Костас свирепо посмотрел на меня. – Он только переводит воздух. Твой брат взял на себя все его дела и теперь получает неплохую прибыль. Но Ариса я отыщу. И когда я это сделаю, то заставлю пожалеть о том, что он решил связаться со мной, – он снова поцеловал Зои, на этот раз в макушку.

– А что мы будем делать до этого момента? Что если его поиски займут месяцы или даже годы? Мы с Зои снова будем пленницами, но уже здесь? – если мой отец умел прятаться, то я даже не представляла, на что способен Арис.

Костас бросил на меня быстрый взгляд.

– Ты больше никогда не станешь пленницей. Вилла окружена моими людьми. И если захочешь куда-то пойти, мы это сделаем. Я позабочусь о вашей безопасности.

– Я бы хотела отвести Зои на пляж, – я поднялась и подошла к ним. Дочка посмотрела на меня и потянулась, чтобы я взяла ее на руки. – В доме Ариса я каждый день смотрела на волны и жалела, что не могу подойти к ним. Мы много времени проводили в бассейне, но это не совсем то. Нас удерживали стены. А я хочу, чтобы Зои почувствовала песок между пальцами ног. Ощутила, как могут накатываться волны. Хочу, чтобы она поняла, что означает быть свободной, пусть даже Зои слишком мала, чтобы это осознать.

– Тогда мы пойдем на пляж. Но сперва ты должна позвонить матери и брату. Они волновались о тебе так же, как и я, – Костас достал из кармана телефон и протянул мне.

«Ух ты, как же все изменилось. Костас говорил позвонить моей семье...»

– Ты говорил с ними? – спросила я, принимая смартфон.

– С твоей мамой мы говорили почти каждый день, – отозвался он. – Думаю, можно сказать, что мы заключили своего рода перемирие. Мы очень хотели найти тебя. И твой брат совсем не похож на отца. Он ведет бизнес так, как и следует.

– Спасибо тебе, – я приподнялась на цыпочки и поцеловала Костаса.

– За что?

– За то, что нашел нас и спас, – я снова его поцеловала. – За то, что любишь нас.

После звонка маме, которая разрыдалась, узнав, что я в безопасности, а затем снова полила слезы, когда я сообщила ей о внучке, я позвонила Фениксу, который – уже без слез – пообещал навестить нас как можно скорее. А затем мы втроем отправились на пляж. У Зои не было купальника, потому мы купили его в магазине отеля.

Я заметила нескольких человек, следовавших за нами, и Костас признался, что это телохранители. Однако я все равно не могла удержаться и часто оглядывалась по сторонам. Может, все же это не слишком хорошая идея. Однако мы продолжили идти к пляжу. Вероятно, после года в плену мне понадобится время, чтобы почувствовать себя действительно свободной.

Костас попросил служащих установить для нас шезлонги и зонтики. Как только я постелила одеяло, он опустил на него Зои. Мы наблюдали, как она доползла до края и потянулась к песку. Сжав в кулаке пригоршню, она хотела было засунуть все в рот, но Костас вовремя ее перехватил, удержав от необдуманных действий.

– Нет-нет, agapiménos, – мягко произнес он. – На вкус это ужасно.

Зои в замешательстве нахмурилась, и Костас рассмеялся. Звук выглядел таким беззаботным. Это было так не похоже на моего мужа. Отцовские инстинкты, очевидно, пробуждали в нем все самое лучшее. Зои стоило только посмотреть на него, и муж смягчался буквально на глазах.

– Такая любопытная, совсем как твоя мать, – он пальцем коснулся ее носа, и Зои захихикала.

Схватив его телефон с одеяла, куда Костас положил его, сбросив рубашку, я нашла в камеру и сфотографировала их. А когда Костас наклонился и поцеловал Зои в щеку, сделала еще один снимок.

Я даже не понимала, что заплакала, пока Костас не глянул на меня и не нахмурился.

– Что такое?

– Ничего, – я вытерла слезы. – Все чудесно, – я шагнула ближе к двум людям, которые стали для меня целым миром. – Пока мы торчали в том доме, я каждый день воображала, что будет, когда ты найдешь нас. Но воображение не отдавало должного этому моменту. Видеть, как ты обнимаешь нашу дочь – это гораздо больше, чем я когда-либо мечтала.

Открыв только что сделанные фотографии, я вдруг заметила татуировку, на которую сперва не обратила внимания.

– Это что-то новенькое, – отметила я. Снова отложив телефон на одеяло, я подошла к мужу и склонилась, чтобы получше рассмотреть.

– Я сделал ее через несколько месяцев после твоего исчезновения, – произнес Костас. На татуировке был треснувший гранат, а внутри ярко-красные бусины... нет, не бусины. Семена граната. – Я думал, что ты ушла от меня, – признал он, и я выпрямилась.

– Что?

– Мы ссорились в утро твоего исчезновения. И я думал, что ты решила меня оставить.

Я снова посмотрела на рисунок. Я была почти уверена, что семена символизировали Прозерпину – меня – поскольку были призваны держать ее в Подземном мире, но...

– А что означает сам гранат?