Очевидность и построение . Материалы для критики исторической догматики

Архитектурные реликты, которые сегодня приписываются римлянам, могли приписываться в средневековье только иудею, черту или «Cruto, (Круто), врагу бога». (J. Le Goff, Das Hochmittelalter, «Среднее средневековье», Франкфурт в 1987, S. 77). Например, позднеантичный водопровод, который поставлял городу Кельн свежие воды источника из источника Айфель и был протяженностью 95,4 километров, который сегодня является самым большим археологическим водным памятником севернее Альп и считается созданным римлянами, назывался в средневековье «Teufelsrinne» («дьявольская река»), так как исторический концепция переходящего римлянства еще не была развита. (K. Grewe, Atlas der Roemische Wasserleitungen nach Koeln («Атлас римских водопроводов до Кельна», Koeln, 1987) Западу были также полностью неизвестны до той поры (т.е. до времени ренессанса—ВП) древние греки. Когда запад захватил в 1206 году Византию (по российским учебникам истории, в 1204—ВП), он не искал и не нашел там никаких античных рукописей. Еще в XIV столетие не было в Италии никого, кто бы знал византийский (греческий) язык, и вообще лишь Петрарка[25]^[25] интересовался этим. Италия XIV столетия, оказывается, имела совершенно другие заботы. Папа сидел на юге Франции, в стране господствовали анархия и кулачное право. Разбойники и сборщики налогов терроризировали страну, (см. кроме этого: W. Caferro, Mercenaries and Military Expenditure (Торговцы и военные затраты)).

Только после того, как к середине XV столетия дошло до конкордата с немецким государством, начал укрепляться государственный авторитет. Папы переехали в Рим, могли начинать теперь восстанавливать библиотеку и интересоваться итальянской историей. Тогда внезапно и появляется много старых рукописей, которые сегодня рассматриваются в качестве исторических источников, хотя они доподлинно не могут рассматриваться как таковые согласно современным филологическим критериям. В большинстве случаев уничтожались именно те рукописи, которые уже отслужили как образец для печати. Якобы папы, которые фигурировали как их издатели (первооткрыватели), ничего думали о том, чтобы уничтожить ценный оригинал. У Гемберта Гунгера можно читать фактически следующее: «Им важны были не кодексы, а авторы; а с оригиналами работали в XV столетии очень небрежно». Соглашаются даже с тем, что «переданный (из античности) текст охотно создавался согласно личного вкуса переписчика или издателя (а)». Соглашаются также с тем, что «намерение производить занимательную литературу для высоких заказчиков, более сильно было развито, чем филологическая совесть». (Herbert Hunger u.a. Die Textueberlieferung der antiken Literatur und der Bibel. «Передача текстов античной литературы и Библии». Muenchen 1988.

Но если у экспертов передачи истории совершенно нет никакого сомнения в том, что тогда филологическая совесть уступала по значению задаче обслуживания [чьих-то интересов—ВП], что переданные тексты изменялись по личному вкусу, и что первоначальные подлинники и без того в большинстве случаев не существуют, то тогда ведь эти источники согласно сегодняшним филологическим критериям уместно встречать более чем критически!

Вот, например, книги Иосифа Флавия по иудейской истории, которые внезапно становятся тогда важным дополнением к Библии. В конце XV столетия собрание трудов (предполагаемого) иудея Иосифа Флавия издает именно католический кардинал издает. До того времени вообще никто пока не знал этого Иосифа Флавия, или, как это успокаивающе называется в традиционной исторической науке: «Он игнорировался». Иосиф должен был быть благородным иудеем, который в 67 году озлобленно боролся против римлян, был схвачен, взят в плен, но его пощадили, так как он связал якобы мессианский слой Ветхого Завета с Веспасианом. (Mueller J.G., Josephus Flavius gegen den Apion. («Иосиф Флавий против Апиона») Базель в 1877. S. 2). Но почему должен был римлянин Веспасиан иметь в 67 году какой-то интерес к Ветхому Завету, не говоря уже о его невежестве в вопросе, кто такой мессия?

Согласно всему, что мы знаем о религии римской империи, не было там никакого мессии. Вениамин Тудельский[26]^[26] цитирует книгу авторства Иосиппона, что рассматривает историографию как переработку «Иудейской истории» Иосифа Флавия, но цитаты и сведения, которые Вениамин изымает у Иосиппона, полностью отличаются от текста Иосифа. Возможно, этот текст Иосиппона образцом для текстов Иосифа, которые произвел ренессанс. (Хотя не исключены и другие варианты—ВП).