Очи за око

— Исключено. Технологически не повторят. Даже не смогут эксплуатировать трофейные, если не будут знать, как бездымный порох готовить и как капсюли делать. Поэтому, главной нашей задачей остается специалистов пороховников продолжать держать под плотным колпаком. Если хоть один улизнет в сторону, все наши дела пойдут насмарку. Могущество развалится, как карточный домик. Особенно это тебе надо помнить, Сережа. Сердобольный ты наш.

— Ладно. Уже давно понял это, — пробурчал недовольно Сергей.

— Теперь по остальным вопросам, — включился профессор. — Касательно северных и южных соседей. Как я понимаю по вашим деяниям, год, другой, и возможно, что они станут не соседними странами, а продолжением нашей. Так?

— Так. И не возможно, а точно, — твердо уверил Виктор. — Партийные ячейки сделают свое дело.

— Отлично. В этом случае перед нами встает принципиальный вопрос: какими субъектами общей страны они будут? С ними отношения у нас будут федеративные, или другие?

— Это еще вопрос будущего, профессор, — заметил Сергей. — К чему нам сейчас об этом задумываться?

— К сожалению, нет у нас так много времени, Сережа. В зависимости от того, какие в дальнейшем будут взаимосвязи с этими странами, зависит сегодняшняя программа партии.

— А как вы сами оцениваете ситуацию, профессор? — спросил Сергей.

Василий Иваныч, как задал Сергей ему вопрос в лоб, полез за табаком. Долго пыхтел, так что притомил ожиданием, потом заговорил:

— Как северные, так и южные страны уже состоявшиеся цивилизации, со своей культурой и прочим. Оставить их, как самобытные народы в составе страны — это один расклад, а обобщить с нашей воедино — это другой расклад. Если нашу историю запустим по сценарию первого случая, как множество культур в единой стране, в том числе и наша собственная, потечет в сторону федерации, а в результате второго расклада, произойдет смешение всех культур воедино. Все они видоизменятся в одно особое, в том числе и наша нынешняя. Через пару поколений та, что сегодня имеем, станет заметно другой. В общих чертах, вот такие перспективы.

— Разве нет третьего варианта, когда остальные культуры заменяются только нашей? — удивился Виктор. — Вот, к примеру, как мы сделали с рурами, этрадами и зеудами.

— Нет, к сожалению. Нет такого варианта. В том, что ты говоришь, получился такой результат от того, что мы имели дело с племенами. А они изначально нас восприняли, как нечто невероятно высшее по сравнению с собой. Да и своя культура была в зачаточном состоянии. Вы же заметили, как легко отказались от своих религий. Потому что корней особых не было, вот почему. Они были как чистые неисписанные листы. А тут речь идет не о племенах, а о состоявшихся народах, с религией, экономикой. Скажу вам больше. Даже то, что к нам примкнули люди из тех народов, уже неизбежно несколько повлияет на культуру нашей страны. Да и то потому, что их в меньшинстве среди остальных. А на своих территориях их будет в подавляющем большинстве. Нет, Витя. Может происходить только взаимопроникновение, а не полное вытеснение.

— Выходит, со временем от Руси может остаться только название? — огорчился Сергей.

— По большому счету, да, если под Русью ты имеешь в виду сегодняшнюю нашу культуру.

— Выходит, что нужно сохранять с ними, все же, только федеративные отношения, — подытожил Виктор выводы профессора.

— А тут тоже есть свои минусы. — Василий Иваныч задумчиво выпустил дымовую завесу перед собой. — На этом погорели уже однажды. Назвали союзом, навесили обязанности, завязали экономическими узлами, но не интегрировали культуры, ради сохранения своей культуры. В результате, с треском и с кровью рассыпался. А англичане, немцы, французы и другие иже с ними интегрировались в единое на индейском континенте. В результате стали лидирующей страной с интегрированной американской культурой. Мы, считайте, тоже на другом континенте. И как быть теперь нам? Сохранить то, что со временем станет обозначаться термином «русская нация» или оставить место только термину «русский народ»?

— Я даже не знаю, что и подумать, — растерянно сказал Сергей. — По мне, так пусть будут лучше нации.

— И еще, — добавил Виктор. — Культуры неравноценны. Мы привносим культуру двадцать первого века, а остальные — средневековые. Значит, в сумме уровень культуры упадет, а не поднимется.