Очищение

Время для встречи у нотариуса нашлось только на следующий день. Однако разговор никак не прояснил ситуацию, а только еще больше все запутал. Оказывается, отец оставил ему в наследство студию в центре города, новый Рендж Ровер и солидный счет в банке. Откуда у старика появились деньги, было непонятно. Работал он научным руководителем одной из лабораторий Национального института исследований в области сельского хозяйства, питания и окружающей среды. Должность, конечно, значимая, и зарплата, наверно, была неплохая, но ее явно недостаточно для того, чтобы купить дорогую машину и квартиру в престижном районе Парижа. Однако нотариус заверил, что все абсолютно легально и никаких проблем у отца с налоговой не было.

Получалось, что после странной смерти отца Ник стал единственным наследником весьма солидного, по его личным меркам, состояния. Он, конечно, был всему этому рад. Но все же чувствовал себя немного растерянным, смущенным и виноватым от того, что так мало общался с отцом. К тому же нотариус сказал, что в соответствии с процедурой наследник может пользоваться квартирой и машиной уже сейчас, а вот для вступления во владение средствами в банке понадобится некоторое время. Он передал оставленную отцом коробку с документами, ключами и несколькими конвертами и сказал, что окончательное оформление наследства займет около недели.

Перед тем как уйти, Ник спросил о месте кремации отца. Порывшись в компьютере, душеприказчик сообщил, что эта процедура была выполнена в городке Антоний пригородного департамента О-де-Сен, где работал доктор Шерно.

После нотариуса растерявшийся от такого неожиданного счастья капитан решил не осматривать сразу полученную в наследство недвижимость. Вместо этого он снял люкс в дорогущем Cheval Blanc27, заказал бутылку шампанского и, устроившись на огромной кровати, достал из сумки коробку отца. Высыпал содержимое на покрывало, сел по-турецки и грустно вздохнул. Папа, папа, что ж ты сам не позвонил. Ты же был мудрее и опытнее меня, тридцатилетнего подростка.

Терзаемый угрызениями совести за то, что не уделял отцу внимания, Ник посмотрел на неаккуратную кучку вещей, высыпавшихся из коробки. Пара ключей от машины. Два ключа с пультами от ворот гаража – скорее всего, в доме, где находится квартира. Флешка. Пара старых видеокассет. Простенький нательный крестик. Не тот ли, о котором вчера упоминал протоиерей? Несколько небольших иконок из православных святынь в Греции и Сербии. Четыре конверта формата А4 и один маленький. В одном сертификат о номинации на премию Сальмана Ваксмана28. Во втором… Твою мать! Письмо от французской Академии наук о номинации на Нобелевскую премию по физиологии и медицине за 2018 год. Вот это новость. Отец, оказывается, был реальным светилом. Не каждому ученому удается добиться номинации на самую престижную научную премию мира. Что ж он такого натворил?

Внимательно прочитав письмо из академии, Ник недовольно поскреб подбородок. Информации был минимум: создание манипуляционных механизмов для атипичных белковых соединений. Хрень какая-то. Атипичных или аномальных белковых соединений куча. Большая часть из них была нестабильна и быстро распадалась. Зачем ими манипулировать и стоит ли это номинации на Нобелевку, оставалось загадкой.

Выяснилось, что не стоит. В том же конверте был ответ от управляющего комитета премии: «Ввиду сомнительности методологии и неоднозначности результатов, требующих дальнейшего экспериментального подтверждения, не можем принять номинацию». Но все равно номинацию Ваксмана отец получил. А это самая престижная премия по микробиологии и вирусологии после Нобелевки. Пусть ее в тот год дали другому, но сам факт говорит о признании его успеха научным сообществом.

В следующем конверте были три предложения о работе от американских фармкомпаний. Причем не просто «не хотите ли рассмотреть возможность», а «вы нам нужны завтра, согласны на любые условия». Это тоже много значит. Там же визитка замдиректора DARPA29 и еще одна от директора Агентства по уменьшению угрозы Министерства обороны США30. Видно, разработки старика очень сильно заинтересовали американских генералов. Следующий документ порадовал. Отец как истинный патриот проигнорировал домогательства американцев и подписал контракт с французским Национальным институтом исследований в области сельского хозяйства, питания и окружающей среды. Впрочем, судя по тому, что ему и там платили неплохие деньги, он не прогадал.

Шерно задумчиво посмотрел на ключи от машины и квартиры, лежащие в стороне, и вскрыл последний маленький конверт. Там была всего одна старая фотография. Улыбающиеся папа, мама и маленький, сияющий от счастья Николя с огромным белым хохлатым попугаем на плече. Где-то на залитом солнцем берегу моря. Может, Ницца или Канны. Боже, сколько лет прошло. Он был настолько мал, что не помнил, кто и когда сделал этот снимок.