Очищение

— Какая ерунда! Не знаю, в какой армии ты служил, но в этом нет ничего сложного, — немедленно возразил Флакк, солдат старой закалки, служивший еще под командованием Изаурика. — Я даже знаю место для засады. Если они поедут по виа Фламиния, то им придется переходить Тибр по Мулвианскому мосту. Там мы и поставим им ловушку. Когда они дойдут до середины моста, у них не будет шанса сбежать, если они, конечно, не захотят броситься в реку и утонуть.

Квинт выглядел очень недовольным и с этого момента полностью отстранился от планирования операции. Даже когда Цицерон предложил ему присоединиться к Флакку и Помптину на мосту, он обиженно сказал, что эти люди не нуждаются в его советах.

— В таком случае мне придется поехать самому, — сказал Цицерон, но все стали в один голос возражать ему, говоря, что это небезопасно. — Тогда придется поехать тебе, Тирон, — решил он и, увидев ужас на моем лице, добавил: — Там должен быть гражданский человек. Завтра мне надо представить Сенату показания свидетеля, который все это видел. Флакк и Помптин будут слишком заняты проведением самой операции.

— А если Аттик? — предложил я. Сейчас я понимаю, что с моей стороны это было нахальством, но, к счастью, Цицерон думал в тот момент о другом.

— Он, как всегда, будет отвечать за мою безопасность здесь, в Риме. — За спиной Цицерона Аттик пожал плечами. — Итак, Тирон, будь уверен, что ты аккуратно запишешь все, что увидишь, и, самое главное, получишь эти письма с целыми печатями.

Мы отправились верхом, когда уже совсем стемнело: два претора, их восемь ликторов, еще четыре охранника и, к сожалению, я. Надо сказать, что я ужасный наездник. Я дрыгался в своем седле вверх и вниз, а пустой футляр для бумаг колотил меня по спине. Мы проскакали по мостовым и через городские ворота с такой скоростью, что мне пришлось изо всех сил схватиться за гриву моей лошади, чтобы не упасть. К счастью, она была терпеливым животным, специально подготовленным для женщин и идиотов, и когда дорога стала прямой и пошла вниз по холму, а затем по равнине, она уже двигалась безо всякого моего вмешательства, и мы даже не отставали от лошадей, скачущих впереди нас.

Это была одна из тех волшебных ночей, когда на небе вместе с нами двигалась сверкающая луна, пробивающаяся сквозь неподвижный океан облаков. В этом божественном свете сверкали вершины погребальных памятников, стоявших вдоль виа Фламиниа. Проехав рысью около двух миль, мы приблизились к реке. Здесь остановились и прислушались. В темноте я услышал звук журчащей воды, а посмотрев вперед, с трудом рассмотрел плоские крыши двух домов и темные силуэты деревьев на фоне неподвижных облаков. Где-то рядом мужской голос потребовал пароль. Преторы ответили: «Эмиль Скар». Неожиданно с обеих сторон дороги появились солдаты из Риетейской центурии. Они появились из канав по обочинам, с лицами, замазанными грязью и краской. Преторы быстро разделили их на две группы. Помптин со своими людьми оставался на этой стороне моста, а Флакк переходил на другую. Почему-то мне показалось, что будет безопаснее с Флакком и его легионерами, поэтому я перешел через мост.

Река была широкой, мелкой и очень быстро бежала по каменной плите, которая служила ей дном. Я посмотрел, как вода пенится около опор моста на расстоянии около сорока футов и понял, насколько эффективна была ловушка на мосту. Попытка спрыгнуть с него была самоубийством чистой воды.

В доме на том берегу спала семья. Сначала они не хотели нас впускать, но когда Флакк предложил выломать двери, они немедленно распахнулись. Хозяева сильно разозлили претора, и он приказал запереть их в подвале. Из комнаты наверху, где мы расположились, дорога прекрасно просматривалась, и нам оставалось только ждать. Мы договорились, что все путешественники, с какой бы стороны они ни ехали, будут спокойно переходить реку по мосту, а затем их начнут останавливать и допрашивать, прежде чем отпустить. Прошло несколько часов, а на дороге все никто не появлялся. Я начал верить, что все это был какой-то обман: или группы галлов вообще не существовало, или они выбрали другую дорогу. Я поделился этими мыслями с Флакком, но он только покачал своей лохматой головой.

— Вот увидишь, они придут. — А когда я спросил, откуда у него такая уверенность, он ответил: — Потому что боги защищают Рим.