Очищение

От гостиницы, которую язык не поворачивается назвать отелем, уходила довольно широкая дорога – единственная, по которой можно было попасть в цивилизацию, – поэтому заблудиться было нереально. Максим для приличия предложил Вере пойти вместе и, получив ожидаемый отказ, бодро вышел из номера. Солнце уже опускалось за деревья, и прохлада легонько тронула его голые руки, уже успевшие обгореть на солнце. Прохлада, приносящая не облегчение, а странное чувство тревоги и неизбежности. Недостроенные туристические дома скалились уродливыми рисунками граффити и злобно усмехались пустыми оконными проёмами, а монотонное стрекотание цикад напоминало издевательский хохот вселенной. На секунду Максим подумал, что лучше было бы отложить этот поход на более светлое время суток, или хотя бы взять такси и доехать с комфортом, но потом всё-таки решил, что, раз уж вышел, то возвращаться нехорошо. Плохая примета. Вдруг он остановился, потому что в этот момент его накрыло какое-то слишком реальное дежа-вю, как будто всё это уже было с кем-то до него. И эта прохлада, тронувшая его обнажённые руки, и эта пыльная дорога, манящая своей таинственной неизвестностью, и деревья, подступающие к ней с обеих сторон, и южные цикады, поющие свою торжественную песнь.

Через пару сотен метров Макс пожалел, что не взял с собой наушники, потому что просто так идти было скучно. От нечего делать он стал рассматривать камни и пыль на дороге, а потом окруживший её лес и вслушиваться в его равномерный шум и периодическое ритмичное поскрипывание. Вдалеке журчал ручеёк, и вся эта какофония звуков вводила в необъяснимое состояние: нечто среднее между тоскливой угнетённостью и просветлением. Максим уже потерял чувство времени и не мог понять, идёт ли он двадцать минут, или двадцать часов. Он механически переставлял ноги и покорно внимал открывшейся ему картине, а его мысли постепенно растворялись в этом странном напряжённом спокойствии. Он забыл и о криво сделанном отчёте, и о Егорове, и об ипотеке, и о Вере, но почему-то никак не мог забыть о чём-то ещё, что вертелось у него в голове и так и не смогло приобрести хоть какую-то форму. И тут Максиму показалось, что он не один здесь. Как будто тихие шаги всё время слышались за спиной, как будто кто-то невидимый следил за его движениями и точно копировал их, кто-то не сводил с него глаз, взглянув в которые можно было сойти с ума. Какие-то тени мелькали между деревьями, не скрываясь, но наблюдая, выжидая, примеряясь. Ему стало казаться, что он слышит утробное мычание то ли из-за деревьев, то ли из-под земли, и в этом напеве открывалась внезапная сверхъестественная сила, способная размазать по неровной дороге весь его оставшийся рассудок, оставив от него только жалкое мокрое пятно. Хотелось зажать уши и не слышать ничего, но звуки доносились изнутри, они звучали у него в голове, обволакивали, проникали во все щели и уголки подсознания, мягко, но верно захватывая его целиком. Ветер стал ледяным и каким-то грязным и дул, казалось, во всех направлениях сразу, от чего у Максима перехватило дыхание, и судорога пробежала по всему телу. Он не понимал, где находится, куда идёт, или не идёт вовсе, он медленно погружался в какую-то удушливую трясину, готовый в любой момент захлебнуться в ней, как вдруг вдали показались огни фар чёрного автомобиля. Максим бросился прямо на них в надежде найти спасение и остановился, ослеплённый их недостижимым величием. Внезапно всё вокруг исчезло, и через секунду действительность приобрела свои привычные очертания. Даже окружающие звуки перестали сливаться в строгий и величественный хор. Это опять был шум леса, журчание ручейка и фонари города, до которого он уже почти дошёл. «Ничего себе задумался», – удивился Макс.

Уже почти стемнело. Максим шёл по узким улочкам, мимо открытых веранд небольших ресторанчиков и неторопливо прогуливающихся местных жителей вперемешку с редкими туристами. Дойдя до центральной площади, он остановился в поисках удачного места для фотографии, которую вроде как для приличия надо было бы показать Вере. Он пристально осмотрел неработающий фонтан, щедро покрытый изнутри скользкой плесенью, заплёванные лавочки, мимо которых с криками проносились подростки на велосипедах, и однотипные дома, окружавшие площадь со всех сторон, но не нашёл ничего подходящего для отпускного фото. Сделав пару дежурных снимков, Макс решил, что пора искать такси и возвращаться в гостиницу. Судя по карте, стоянка была совсем рядом, в нескольких кварталах, прямо около круглосуточного магазина, где можно было заодно купить пива и чипсов на вечер. Попрощавшись с площадью, Максим направился мимо фонтана к одной из улочек, отходящих от неё.