Очищение армии

Проверять им пришлось недолго: в сентябре 1989 г. Бородин опубликовал более обстоятельную статью по репрессиям в Красной Армии в журнале «Молодая гвардия», а «Известия ЦК КПСС» в № 1 за 1990 г. обнародовали сам документ. «О РАБОТЕ ЗА 1939 ГОД. Из отчета начальника Управления по начальствующему составу РККА Наркомата Обороны СССР Е. А. Щаденко, 5 мая 1940 г.».

При изучении этого документа становится ясно, что сетования на нехватку командиров накануне войны, часто встречающиеся в мемуарах и в публикациях последнего времени, объясняются не столько репрессиями, сколько стремительным ростом численности наших вооруженных сил в предвоенное трехлетие, которая с 1,433 млн. человек в 1937 г. увеличилась до 5,373 млн. в июне 1941 г., то есть почти в три раза(!). За то же время сеть военно-учебных заведений была расширена в два раза – с 49 в 1937 г. до 114 в 1940-м, а количество командиров и военных специалистов, выпущенных в 1938–1939 гг., составило 158 147 человек – в два с половиной раза больше, чем уволенных за три года репрессий.

И тем не менее подготовка командиров отставала от роста Красной Армии. Щаденко в своем отчете указывал на хронический некомплект командных кадров, который в 1938–1939 гг. составлял 45 тыс. человек. Странное совпадение этой цифры с числом будто бы расстрелянных Сталиным офицеров.

Итак, говоря о причинах некомплекта командных кадров в первые месяцы войны, следовало бы говорить скорее об отставании системы военных учебных заведений от роста численности РККА, нежели об «обезглавливании» ее вследствие репрессий. Правда, тут нам могут возразить: пусть Сталин уничтожил не 40 тыс. офицеров, а в десять раз меньше. Но эти 4 тыс. занимали высшие командные посты, были цветом армии, ее мыслящей элитой. И действительно, в высших эшелонах процент уволенных по политическим мотивам был существенно выше, чем в целом по армии. Среди комполков он достигал 10 %, комдивов – 26 %, комкоров – 27 %. Среди маршалов даже 60 %: из пяти маршалов 1935 г. расстреляли троих! Это как будто дает основания говорить, хотя и с некоторыми оговорками, об «обезглавливании» РККА…

Чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо посмотреть, что представлял собой этот «цвет Красной Армии», ее «мыслящая элита».

Модная фальсификация

В 1964 г. в книге «Тухачевский» писатель Л. Никулин, перечисляя военачальников, павших жертвами культа личности И. В. Сталина, назвал М. Н. Тухачевского, И. Э. Якира, И. П. Уборевича, А. И. Корка, А. И. Егорова, Г. Д. Гая, Р. П. Эйдемана, В. М. Примакова, Б. М. Фельдмана, В. К. Путну и других.

«Погибшие полководцы, – писал он, – принадлежали к числу лучших высших офицеров Красной Армии. Если бы они остались в живых и не были уничтожены некоторые другие кадры старшего и среднего звеньев командного состава, то, безусловно, в годы Великой Отечественной войны можно было достичь победы с меньшими жертвами, да и весь ход войны мог быть иным».

На первый взгляд – выражение частного мнения, на которое имеет право автор любой биографической книги. Но при более пристальном рассмотрении дела начинаешь понимать, что это утверждение не такое уж невинное. Ведь признав репрессированных военачальников лучшими, Л. Никулин вольно или невольно бросил тень второсортности на тех прославленных полководцев Великой Отечественной войны, которые приняли на себя удар гитлеровской военной машины, выстояли и одолели ее.

Советский народ чтит маршалов и генералов Великой Отечественной войны, воздает должное силе их характера, мужеству и воинскому мастерству. И вдруг ратные подвиги таких признанных во всем мире военных талантов, как Г. К. Жуков, А. М. Василевский, К. К. Рокоссовский, И. С. Конев, К. А. Мерецков, Л. А. Говоров, Ф. И. Толбухин, Р. Я. Малиновский, А. И. Еременко, И. Х. Баграмян и другие, перечеркиваются простым утверждением: были, дескать, военачальники, которые могли сделать все то же самое гораздо лучше, быстрее и с меньшими потерями!

Трудно представить себе, как выглядела бы история человечества, если бы в ней воздавалось не Кутузову, Менделееву и Толстому, а неведомым миру гениям, которые могли бы лучше и дешевле изгнать завоевателей с русской земли, открыть периодическую систему элементов и написать «Войну и мир». Но именно нечто подобное производится сейчас на наших глазах с освещением истории Советских Вооруженных Сил. Десятки журналистов, писателей, издателей, сценаристов и режиссеров и даже историков на все лады пропагандируют сейчас ту мысль, что репрессированные военачальники, останься они у власти, изменили бы весь ход войны в сторону достижения более быстрой, более решительной и достигнутой с меньшими потерями победы.

Чтобы понять всю нелепость этого утверждения, достаточно сопоставить биографические сведения о высших военачальниках, репрессированных в 1937 г., и о прославленных полководцах Великой Отечественной войны.