Очищение армии

Основное, что характеризует план Тухачевского, – это широта замысла, решительная цель и глубокий прицел. По своему выполнению план этот не был безупречен, глубокий замах правым крылом вокруг Варшавы при слабом обеспечении левого фланга таил в себе известную опасность. Обходный маневр правым крылом не был обеспечен прочным базированием оси захождения, и в этом была ахиллесова пята плана Тухачевского.

Впоследствии в частных разговорах с работниками Генерального штаба он открыто признавал это и всегда говорил об этом с нескрываемым волнением, тяжело переживая провал столь блестяще начатого наступления на Варшаву, которое, по мнению В. И. Ленина, потрясло основы самого Версальского мира.

Если бы Тухачевский написал свои воспоминания о пройденном полководческом пути, он, вероятно, сказал бы об этом. Но он, несомненно, сказал бы и о многом другом, о чем все еще умалчивает история.

Однако таких воспоминаний Тухачевский не оставил и оставить не мог. О походе 1920 г. сохранилась лишь его небольшая работа «Поход на Вислу», представляющая собой изложение его лекций, прочитанных в Военной академии в феврале 1923 г. В этой работе Тухачевский разъясняет план операции Западного фронта и мотивы, которыми он руководствовался, ставя своей целью выйти правым ударным крылом за Вислу.

Конечно, многого он в этой работе не договаривает и не может в ней сказать о том, что привело к крушению Варшавской операции в 1920 г. Ведь до рубежа рек Нарев и Западный Буг наступление развивалось с огромным успехом и противник, разбитый в ряде сражений, отступал расстроенный, не в состоянии задержаться и оказать сопротивление.

Автор этих строк, участник наступления к Висле, помнит, как при подходе к рубежам рек Неман и Нарев наши войска, вдохновленные лозунгом «Даешь Варшаву!», проходили по 30 км в день, сбивая и гоня перед собой противника. 3-й Конный корпус, предводимый выдающимся кавалерийским начальником Г. Д. Гаем, обгонял справа отходящие колонны белополяков и громил их под Гродно, Ломжей и Остроленкой. Никто не сомневался в успешном исходе операции.

Но вот, перейдя линию рек Нарев и Буг, весь Западный фронт как бы повис в воздухе, потому что ось глубокого захождения оказалась без опоры, а вся операция – без прочной операционной базы.

Еще и ныне высказывается точка зрения, которую в свое время выразил начальник кафедры военной истории Военной академии имени М. В. Фрунзе В. А. Меликов: в 1920 г надо было остановиться на Западном Буге. Это мнение, не лишенное аргументации (надо было перегруппироваться и подтянуть тылы), могло быть выдвинуто, конечно, только постфактум, когда рассуждение ведется с открытыми картами и когда известно все, что случилось потом.

Это обычная, весьма часто встречающаяся ошибка военного историка, не умеющего поставить себя в то конкретное положение, в котором полководец находился тогда, когда принимал решение. Нужно совершенно не представлять себе всей реальной обстановки наступления на Варшаву, чтобы выдвинуть идею остановки на Буге. Если бы тогда, в 1920 г., по достижении рубежа Западного Буга кто-либо заикнулся бы об остановке, его сочли бы либо предателем, либо сумасшедшим. При небывалом политическом подъеме в наступающих войсках такая нелепая мысль никому и в голову прийти не могла.

Вот почему Тухачевский считал, что «при том потрясении, которому подвергалась польская армия, мы имели право и должны были продолжать наше наступление. Задача была трудная, смелая, сложная, но задачами робкими не решаются мировые вопросы». Так думал Тухачевский, и в этом был весь стиль его революционной стратегии. Он признает, что «войска Западного фронта были истощены и ослаблены: но зато они были сильны духом и не боялись противника». И поэтому он считал, что «вдвое-втрое сильнейший противник не мог остановить нашего наступления».

В. И. Ленин тоже считал необходимым продолжение наступления и даже в кризисной обстановке послал 13 августа телеграмму Реввоенсовету Западного фронта, в которой писал:

«Наступление поляков делает для нас очень важным усилить свой нажим, хотя бы на несколько дней. Сделайте все возможное, издайте, если считаете полезным, приказ войскам о том, что, удесятерив усилия теперь, они обеспечат России выгодные условия мира на много лет».

История никогда не простила бы Тухачевскому, если бы он, дойдя до Буга, остановился. Ведь именно это и нужно было отступающей, расстроенной армии белополяков, чтобы выиграть хоть несколько дней, привести себя в порядок, перегруппироваться и перейти в контрнаступление. Задача заключалась в том, чтобы не дать им возможности это сделать. Поэтому наступать и преследовать до конца, до достижения решающей цели – этот стиль полководческого искусства Тухачевского в обстановке 1920 г. был оправдан.

На этот раз победа не была достигнута. Тухачевского ждало поражение. Как известно, В. И. Ленин не сделал ему ни единого упрека. Но он, вероятно, поставил бы ему в вину, если бы Тухачевский приостановил успешно развивавшееся наступление, преследовавшее столь важную политическую задачу.