Очищение армии

Потом он пристально посмотрел на нас и довольным голосом сказал: «Могу поздравить вас, ваше дело рассмотрено спецкомиссией ВЦИКа, с открытием навигации она прибудет сюда, а 1 мая вы будете считаться свободными гражданами с правом свободно передвигаться и работать по желанию, но обязательно работать. Как правило, для всех освобожденных назначается соответствующий испытательный срок. На материк вас отправят осенью, в сентябре– октябре, а сейчас вас подлечат».

На этом кончилась наша кронштадтская эпопея.

15 мая на Соловки прибыла комиссия ВЦИКа, в которую входили: член ВЦИКа Смирнов, от прокуратуры Катаньян, член коллегии ГПУ Глеб Бокий. Мы были официально освобождены. Я все лето заведовал лагерной библиотекой, Захаров – прачечной, большинство братвы уехали на рыболовецкие тони.

19 октября нам вручили документы об освобождении без права проживания в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Одессе и Свердловске. Я сразу поехал к себе на родину, на Рязанщину. Прибыл в деревню в ноябре 1924 г. и не узнал родной деревни.

Я помнил ее захудалой, заброшенной, с ветхими избушками, а предо мною предстали новые добротные дома, я с радостью смотрел на большое стадо: сотни коров и телят… А ведь со дня отмены продразверстки прошло всего два с половиной года. Значит, не зря мы в марте двадцать первого выступили с лозунгами «Долой продразверстку! Даешь свободную торговлю!», и Ленин понял, что не случайно о тяжелом положении крестьянства заговорил передовой отряд революции – моряки.

В конце декабря я приехал в Нижний Новгород, а 25 января 1925 г. в нижегородском ГПУ уполномоченный товарищ Третьяков сообщил мне, что я восстановлен во всех правах и могу жить где угодно, но я остался в Нижнем, который позднее стал Горьким, получил профессию инженера-строителя и сорок с лишним лет отдал этому делу.

«Дружба народов», № 3, 1990 г.

Игорь Доронин

«Восстание свалилось на мою голову против моей доброй воли…»

О восстании в Кронштадте первой поведала миру французская «Матэн» еще 13 февраля. Информацию о «подавлении бунта матросов» она завершила словами: «Сотни матросов были переданы в Москву, по всей вероятности, для расстрела».

Несколько дней спустя милюковские «Последние новости» писали: «Восстание матросов в Кронштадте, длящееся уже две недели, в последние дни значительно разрослось. В числе восставших – полностью судовые команды «Петропавловска», «Андрея Первозванного», «России», «Адмирала Макарова», «Олега», «Авроры» (!!! – И. Д.) и нескольких более мелких судов… Восставшие убили комиссаров… Посланные для усмирения войска обстреляны орудиями и отступили…»

Теми или иными путями эти известия разносились по России, будоражили народ.

К концу февраля обстановка на острове накалилась. Однако власть имущие почему-то не придали должного значения тревожным известиям.

«В Кронштадте совершенно спокойное и обыкновенное настроение», – благодушно заявлял 26 февраля на заседании Петросовета его тогдашний председатель г. Зиновьев.

На этом же заседании начальник политотдела Балтфлота Н. Кузьмин заверял, что «моряки так же верны революции, как всегда».

А уже через три дня Кронштадт начал…

1 марта в Кронштадте выступил М. И. Калинин. Обычно умеющий уговорить и вдохновить массы, на этот раз он оказался бессильным.

На другой день, 2 марта, открылось общегородское делегатское собрание, президиум которого был преобразован в Ревком под председательством С. Петриченко. Власть в Кронштадте перешла в руки восставших.

* * *

Кем же был человек, оказавшийся во главе кронштадтских событий?

Степан Максимович Петриченко происходил из семьи малоземельного крестьянина Жиздринского уезда Калужской губернии. Родился в 1892 г. Когда ему исполнилось два года, отец с семьей переехал в Запорожье, где стал работать на металлургическом заводе. Окончив двухклассное городское училище, 14 лет от роду, на тот же завод поступил и Степан Работал металлистом, а в 1913 г. его призвали на военно-морскую службу, где он исполнял обязанности писаря и хозяйственные должности. «Во время войны, – вспоминал он впоследствии, – от души кричал «ура» на всяких смотрах и парадах в честь побед российского оружия и болел душой при поражениях». Ни в каких партиях не состоял. Но в Февральской революции принял активное участие, выступал на митингах, а после Октября «всеми силами старался за укрепление советского строя».

По поводу Брестского мира высказывался отрицательно, выступая против ухода Финляндии, Литвы, Латвии, Эстонии, передачи Черноморского флота Германии и т. д., за что ему предложили уйти с линкора. Пробирался на Украину для борьбы со Скоропадским, но был арестован, просидел по тюрьмам три месяца и вернулся на линкор «Петропавловск», где ведал канцелярией корабля. Записался в сочувствующие РКП и в этом качестве состоял до самого восстания. Принимал участие в ликвидации мятежа на Красной горке.

В общем, обычная биография обычного «военмора».

* * *