Очищение болью

Фашистские захватчики, в июне 1941 года получившие первый отчаянный отпор наших воинов на границе, долго не могли сообразить, почему так ожесточенно сопротивляются пограничные заставы? Могли ли понять фашисты, что «культ зеленых фуражек» имеет в России тысячелетнюю традицию, что в нашем Отечестве, у которого испокон века было множество врагов, служба пограничника, порубежника была в особом почете, а люди, несущие эту нелегкую службу, как никто понимают: граница державы – неотъемлемый атрибут государственности.

Понимало это и новое поколение защитников Отечества, стоящих в дозорах на таджикско-афганских рубежах, ставших в жаркие дни 1993 года почти сплошной огневой линией.

Он, гранатовый сад, начинался сразу же за погранзаставой, а местами тонкие ветви деревьев с ажурными листьями колыхались нежно и ласково прямо над колючей проволокой опорного пункта. В конце мая сад зацветал огненным цветом. И тогда пограничникам, истосковавшимся по своим родным и любимым, казалось, что кто-то раскидал по «колючке» рубиновые девичьи сережки.

Теперь этого сада нет, Он сожжен «нурсами» (неуправляемыми ракетными снарядами), выпущенными с «грозного грифа афганской войны» – вертолета «МИ-24». Но несколько гранатовых деревьев растет у солдатской казармы. Я смотрю на красные бутоны соцветий, но с рубиновыми сережками сравнить их уже никак не могу. Сейчас они больше похожи на капли застывшей крови – солдатской крови, что несколько дней назад обильно оросила эту землю и запеклась бурыми, еще не очищенными пятнами на гимнастерках бойцов, на стенках окопов, траншей.

…Был обычный субботний день, называемый у пограничников «похозяйственным». На вышке стоял часовой, солдаты убирали территорию, готовились к бане, командир заставы Дмитрий Бусурин с женой Ириной и полуторагодовалой дочкой Танечкой спустились в сад набрать алычи для компота. За ними увязался сержант Гриша Шеремет, разбитной, веселый парень, сегодня находящийся в особо приподнятом настроении, поскольку на завтра-послезавтра ожидалась «оказия» в погранотряд, с которой он, уже демобилизованный, и должен был покинуть навсегда этот краешек каменистой земли. И он покинет ее, но бездыханным…

А пока сержант подкидывал кверху командирскую дочку-малышку, ставил ее на плечи себе, чтобы та сорвала сама «желтую кафетку», и все шутил, балагурил:

– Товарищ старший лейтенант, помните, как встретили нас, выведенных из Восточной Германии, на таджикской земле? Вам сказали там: «Ауффидерзеен», а мы говорим: «Салям-алейкум».

– Ты, Григорий, теперь лучше подумай, что невесте скажешь? А ну как не дождалась тебя? – подначивала сержанта командирская жена.

– Изрублю на пятаки, – напускал на себя суровость казацкий сын Шеремет, и тут же расплывался в блаженной, обаятельной улыбке.

Они вернулись на заставу в восемнадцать тридцать, по пути поболтав с гражданским мотористом Ахматом Одинаевым, который только что закончил ремонт последней машины и тоже ожидал «оказии», дабы отбыть в отряд.

Командирская жена присела с дочкой около солдатской курилки. Бусурин вошел в узел связи, где, как показалось, зазвонил телефон. Но трубку схватить он не успел. Оглушительный грохот, усиленный горным эхом, больно ударил по ушным перепонкам. Противоположная стена «поплыла». Выскочил на улицу: в воздухе – осколки шифера с крыш, банки консервов, сухари, макароны. Земля горела, горела синим пламенем. И в этом аду он услышал и подхватил кем-то брошенный рык: «К бою!».

Снаряженный автомат был при нем. Солдаты неслись к пирамиде с оружием. А жена и дочка вжались в курилку.

– Иринка, в убежище!

Но у той отнялись ноги. До убежища метров двадцать Пули свистят. В голове мелькнуло: коль свистят, значит – мимо. «Свою» обычно не слышат. Схватил в охапку жену и Танюшку, пробежал метров пять – ступеньки, ведущие в нижний склад. Там хранили капусту. Скорей – туда! Толкнул Ирину с дочуркой. Упали. Жена разбила колени. Ничего – уползла под бетонное перекрытие. Опрометью – к бойцам. Молодцы – не растерялись. С Альбертом Зуфаровым, рядовым, командир вышибает окно, устанавливает АГС – автоматический станковый гранатомет. Под его прикрытием застава уходит в опорный пункт. Без потерь.

Часы показывали 18.33. В отряд – на «большую землю ушло сообщение: «Находимся в кольце огня. Бьют в упор из гранатометов, минометов, пулеметов и автоматов со стороны сопок, распадка Щиляу, гранатового сада, и с сопредельной стороны из афганского кишлака Анжис – расстреливают «эрэсами» (реактивными снарядами). Отбиваемся».

Они отбивались, вернее, вели отчаянный яростный бой около шести часов. Прошедший Афганистан, командующий группой пограничных войск РФ в Республике Таджикистан, генерал-майор Анатолий Чечулин скажет потом при встрече: «Там было пожарче, чем в Афгане».