Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944)

26-27 июля И. Джигурту и М. Манойлеску были приняты Гитлером в Зальцбурге и Муссолини в Риме. Во время этих аудиенций они объяснили новым правителям Европы стратегию Румынии. Манойлеску сказал своим собеседникам, что «основой переговоров [должны были быть] обмены населением» с целью достичь такого решения, при котором «ни один венгр не должен остаться под властью румын и ни один румын под властью венгров» (выделено в оригинале. – В. С.). Румыны считали, что оба диктатора согласились с ними. У них даже сложилось мнение, что Гитлеру не только понравилась эта формула как основа для переговоров, но он даже придал ей всеобъемлющий характер как базовому тезису для урегулирования всех подобных споров в будущем: «Этническую субстанцию следует сберечь любой ценой», – якобы заявил он. Муссолини был также воодушевлен: «Нет ничего более ценного для народа, чем национальная гомогенность его территории» (выделено в оригинале. – В. С.)[205].

Воодушевленный этим, казалось бы, неплохим началом, М. Манойлеску проинструктировал Валера Попа вести переговоры на этой основе. Переговоры с Венгрией начались 16 августа в румынском городе Турну-Северин. Румынская тактика состояла в том, чтобы вначале уговорить венгров принять за основу компромисса принцип обмена населением, и лишь после этого раскрыть свои расчеты в отношении уступаемой Венгрии территории, на которой должны быть «размещены» выдворяемые из Трансильвании этнические венгры, для которых не хватило бы свободного пространства в Венгрии после выдворения оттуда этнических румын. (Поскольку, согласно румынским данным, в Румынии имелось около 1475 тыс. этнических мадьяр, и лишь около 45 тыс. этнических румын в Венгрии, число «дополнительных» этнических мадьяр должно было быть воистину огромным; в 1939 г. население Венгрии оценивалось в 8,7 миллионов[206].) Согласно этим расчетам, если страну покидали все этнические мадьяры, Румынии нужно было уступить 10 тыс. кв. км, а если депортации подлежали только этнические мадьяры из сельской местности, то уступить надо было только 7 тыс. кв. км[207]. По сравнению с требованиями венгров – 67 тыс. кв. км, как и с той территорией, которую Гитлер и Муссолини в конце концов отдали 30 августа Венгрии в Вене – 42 243 кв. км – это действительно были незначительные цифры[208].

Но эта тактика желаемых результатов не принесла. Венгры хоть и не отвергли идею обмена населением и «этнической гомогенизации», сразу дали понять, что готовы приступить к «гомогенизации» населения лишь после того, как будут осуществлены территориальные уступки, и ни в коем случае не до того. Что касается «репатриации» секеев, то венгерское правительство ясно указало, «что оно ее не желает, да и не может заставить секеев эмигрировать от своих очагов, никогда и ни при каких условиях»[209].

Венгерский меморандум завел переговоры в тупик. Хотя конференция формально продолжалась, ни малейшего прогресса достигнуто не было.

Гитлер решил разрубить гордиев узел одним ударом и 26 августа пригласил румын и венгров на встречу в Вене, которая должна была состояться 29 августа. В Вене И. Риббентроп и Г. Чиано попросту продиктовали условия соглашения. Они начали с того, что обязали обе стороны принять германоитальянский арбитраж, не поставив их в известность относительно того, каким же будет окончательное решение территориального спора, пригрозив Румынии, что в случае отказа она подвергнется нападению. Риббентроп добавил, что решение по Трансильвании будет основываться не на одном только этническом принципе, а на синтезе территориального и этнического принципов, обмен же населением будет не обязательным, а добровольным[210].

В ночь с 29 на 30 августа Коронный совет 21 голосом «за» и 10 «против» принял решение признать арбитраж[211]. Во второй половине того же дня Риббентроп и Чиано объявили о своем решении подавленным румынам и изумленным венграм: Румыния должна была уступить Венгрии 42 243 кв. км с населением в 2,6 млн человек, среди которых насчитывалось, по румынским данным, 1,3 млн румын (почти 50 % от общего количества) и 975 тыс. мадьяр (37,1 %)[212]. Венский диктат, как его назвали румыны, никого не удовлетворил, но румыны восприняли его как национальную катастрофу.