Очищение огнём

Она сняла пальто и повесила его на плечики. Верхняя одежда в шкафу висела от теплых экземпляров до наименее легких. Пальто она повесила между пуховиком и джинсовкой. Затем прошла в ванную и помыла руки до локтя.

Все меры предосторожности были соблюдены. Девушка посмотрела в зеркало. Ей не хотелось смывать макияж. Он помогал ей чувствовать себя уверенно. Анне стоило больших усилий настроиться и уговорить себя умыться. Она взяла ватный диск, промочила мицеллярной водой и дотронулась им до лица. Толстый слой макияжа смывался, оголяя безобразное лицо девушки.

Шрамы покрывали почти всю площадь лица. Толстые рубцы, кривые линии, красноватый оттенок – все это внушало страх. Она ненавидела себя из-за увечий, причиненных в детстве. Пристально смотрела в отражение, и по щекам невольно потекли слезы. Кому она нужна с такими шрамами? Какой мужчина посмотрит на нее? Благо есть косметические средства. Без них Анна бы никогда не вышла на улицу. Она и так каждый раз вздрагивает, когда пересекает порог квартиры. Думает, что о ней говорят люди. Как смотрят на нее. Видят ли изъяны, которые она так яро скрывает?

Когда с этим этапом было покончено, она вышла из ванной комнаты и направилась в кухню. Во всей квартире не было ни одного зеркала, кроме того, что висело над раковиной в ванной комнате. Анна старалась лишний раз не напоминать себе об изъянах. Хватит того, как над ней издевались в подростковом возрасте.

Дети никогда не понимают людей, отличающихся от них. Только с возрастом приходит осознание, однако время назад не вернешь. Как и не вернешь бездумно брошенных слов, ранивших душу.

Анна не виновата, что загорелся кинотеатр. В ее силах было принять боль, свою внешность, потерю матери и жить дальше. Как она и сделала. С большой трудностью, с тяжелым сердцем, с бременем одиночества, которое возложил на плечи ее папаша-идиот.

Когда мать погибла в пожаре, отец Анны начал пить. Водил в квартиру разных маргиналов. Дошел до того, что квартира превратилась в помойку. Вместе с этим отец поменял контингент общения. На смену маргиналам пришли откровенные ублюдки: зэки, наркоманы, воры.

В одну из посиделок отец Анны рассказал гостям, что у него в квартире остались серьги жены. Он не хотел их продавать, так как память. Жену он очень сильно любил. Чуть ли не боготворил. Так ему предложили заложить серьги, аргументируя это тем, что в любой момент он может забрать их обратно. Главное, вовремя заплатить. В ответ на это отец Анны разбушевался. Не прошло и минуты, как по его голове проехалась бутылка. Стекла разлетелись по квартире. Лишь у мужчины, который ударил отца, осталось в руке горлышко бутылки. Острые выпирающие основания бутылки смотрели на отца. Тот не успел ничего сказать, как мужчина воткнул ему стекло в горло.

За этим наблюдала Анна. Мужчина подошел к ней и спросил, где лежат серьги. Страх пеленой застилал глаза девочки. Анна указала на шкатулку, лежащую на прикроватном столике. Мужчина забрал ее себе и вышел из дома.

Когда Анна пришла в себя, она вызвала скорую помощь. Только врачи не успели вовремя. Отец уже истек кровью. Хоть это и было убийство, Анна винила во всем отца. Он довел себя до такой жизни. Именно из-за него девушка находилась на грани суицида. Из-за него она осталась одна. Без любви, без поддержки, без опоры. Разве что с квартирой. «И на том спасибо, папаша!»

***

Дима стоял напротив массивного гаража. Сизый был рядом с Димой. В руках он сжимал большой металлический ключ. Он подошел к воротам и открыл их. Дима был ошарашен тем, что увидел. Внутри гаража стояла старая BMW M3. Кое-где осыпалась краска. Кузов машины проржавел. Он даже боялся смотреть под капот. Неизвестно, что там внутри. Тем не менее он подошел к машине. Дима точно не ожидал увидеть настолько крутую тачку.

– Нравится? – спросил Сизый.

– Мы из нее сделаем конфетку, – ответил Дима.

– Я уже нашел перекупщика. Он возьмет ее сразу, как мы закончим.

– Ты где ее откопал? – Дима ходил вокруг машины, осматривая каждый ее сантиметр.

– Во дворах между Артема и Конституции, – ответил Сизый.

– Она точно чистая? Никто не будет искать тачку?

– Голову даю, что она на хрен никому не нужна.

– Проверил бардачок? Документы лежат?

– Пусто. Только какие-то бумажки были. Я их сразу спалил.

– Точно документов не было?

– Димон, ты за кого меня принимаешь? Я тебе лох какой-то? Уже пятый год этим занимаюсь, – проговорил Сизый. – Если тебе не нравится возможность поднять бабла – можешь сваливать на хрен!

– Да все норм, Сизый. Ты чего кипиш наводишь?

– Ладно, у нас с тобой месяц на все про все. Будем с тобой ночами сидеть и приводить ласточку в порядок.

– Да мы за две недели управимся, – говорил Дима.

Парень открыл капот и посмотрел на мотор. Как бы внешне машина плохо ни выглядела, внутри она была упакована на максимум.

– Ни хрена себе! Да я золотую жилу откопал! – сказал Сизый, взглянув на мотор.

– Мороки меньше будет, – говорил Дима. – Точно она левая? Ее никто искать не будет?

– Если ты не пропиздишься, никто искать не будет! – грубо ответил Сизый.

– Ладно, – сказал Дима. – За работу.