Очищение огнем (тематическая антология)

Сторк устраивал оргии в Монфьре. Мы ездили туда однажды (Ким сказала, что это может пойти нам на пользу), но продержались недолго — отсутствие тренировки. В конце каждого дня я все более остро ощущал, что иду по зыбкой тропинке, не внимая природе и противясь жизни, равнодушный к тому, что производило на окружающих сильное впечатление (это чудесный английский фильм!), слепой к вечным красотам города (однажды вечером я проезжал в такси мимо Лувра и с полным безразличием взирал на сияющие булыжники мостовой), глухой к музыке, которая приводила в экстаз всю молодежь. Но я продолжал существовать. И приказывал сердцу биться, легким — дышать, руке — писать… «Стремление к убийству стало неотъемлемой частью жизни этой чрезмерно страстной пары. Достаточно было малейшего инцидента, улыбки или, быть может, слез, чтобы раздался выстрел. И никто не мог сказать заранее, кто окажется жертвой, а кто убийцей…»

Я написал очерк о тяжелой жизни жен шахтеров на северо-востоке Франции во время забастовки. (Газета приняла новое направление: «Поверь, старина, они сожрали достаточно грязи, которую мы им подавали из года в год. Ты знаешь, Серж, люди выросли. Они хотят чего-то нового».) Но пока что, ради сохранения прежних позиций, был проведен почти тотальный опрос на тему: «Новый взгляд на супружескую измену». Поскольку ни одна из опрошенных женщин не призналась в неверности мужу, мне пришлось все сочинить самому.

Внезапно появилась большая новость: Бардо меняла своего любовника. Началась всеобщая паника. Здание сотрясалось от крыши до основания. Команды фотографов рассылались в Кальви, Капри, Капуа. Однажды, 12 октября, я сделал ошеломляющее открытие: у меня нет друзей.

Не с кем было поделиться той вампирической мыслью, которая высасывала мою кровь. Правда, Ким чувствовала себя хорошо или более-менее хорошо. В некоторые вечера она превосходно, а иногда с трудом вставала утром с постели и казалась необычно вялой. Но больше всего меня тревожило ее ненасытное желание жить, быть в движении, танцевать, ходить в гости, гулять, есть, заниматься любовью, работать. Как будто ее время истекало. Тик, тик, тик, тик. Словно какой-то демон постоянно нашептывал ей: «Поспеши, моя милая, тебе осталось недолго».

— Серж, давай сходим куда-нибудь сегодня.

— Но, дорогая, мы и так ходили «куда-нибудь» всю неделю.

— Да, я знаю. Но я не устала.

И мы выходили из дома. Это было всегда одно и тоже: самовлюбленные женщины с жидкими прическами, страдающие одышкой мужчины, которые отводили вас в угол, чтобы поговорить о новых левых демократах. «Серж, открылся новый клуб, давай сходим». В клубе пахло потом и звучала та самая пластинка, которая преследовала меня везде, куда бы я ни отправлялся: дома у приятелей, в ресторанах, в машине — какой-то молодой кретин-англичанин, завывавший утробным голосом.

— Дорогая, тебе надо измерить температуру, — говорил я довольно прозаическим тоном, когда мы возвращались. Может это был просто плод воображения, но она казалась мне слишком теплой в постели. И она потеряла по меньшей мере восемь фунтов. Но Ким раз и навсегда решила наплевать на термометры, пилюли и докторов. Это была ее «Христианская Наука». «Во всяком случае, я чувствую себя хорошо». Однажды в субботу она провела весь день, лежа в постели и глядя в потолок, даже не пытаясь читать один из тех бесчисленных дешевых романов, которые прежде глотала один за другим.

— Да, — согласилась она около пяти часов. — Я чувствую себя нехорошо.

— У тебя что-нибудь болит?

— Какой-то шум в голове.

Не знаю, что заставило меня пойти в кабинет и перерыть кучу старых бумаг в поисках календаря. Но моя догадка подтвердилась: в ту ночь было полнолуние, в ту самую ночь — и я ни с кем не мог поговорить об этом.

Конечно, не с Декампом. Декамп просто лопнет со смеху. И не с моей дорогой тещей. («Я очень беспокоюсь, Серж. Ким стала такой худой, она слишком много работает и питается плохо. Ты ей достаточно даешь мяса? Когда она бала маленькой, я иногда заставляла ее есть. Вот, я привезла вам пачку новаросинтостенола, это новое американское средство, которое… Серж, я прошу тебя, заставить ее принимать по две капсулы в день в подслащенной воде. Ты же прекрасно знаешь, что она не станет, если ты ей не скажешь…») И не с X… и не с Y… и не с Z. Ни с кем. Как выразилась одна моя приятельница: одиночество — не такая вещь, которую можно принять или отвергнуть.

Однажды, проснувшись, я сделал второе открытие: вспомнил о своей профессии. Неплохая идея. Я поступлю со всей историей как репортер. Соберу документы, свидетельства очевидцев. Это будет объективный репортаж.

Для начала я отправился за справками в газетный архив и попросил материалы об оккультизме. Получив пачку прессы толщиной в шесть дюймов, я погрузился в ее изучение.