Очищение. Рикошет

– Ну да, – Вик краем глаза заметил, как из толпы к ним направились два молодых парня. Один, упитанный такой, с холеной бородкой держал в руках рацию. – Давай отойдем, поговорим спокойно.

– Не. Не могу, – Марыся оглянулась и, заметив подошедших парней, испуганно отступила в сторону.

– Что тут у вас за обнимашки? – голосом хозяина спросил толстяк и бесцеремонно ткнул короткой антенной рации наемника в грудь. – Ты кто такой?

Виктор перехватил руку, завернул кисть наружу вбок и потянул вниз. Толстяк заскулил от боли и упал на колени.

– Слушай, ты, пидор свинорылый, обращаться ко мне будешь «пан офицер». Еще раз вякнешь, я тебя, нахрен, депортирую домой и пойдешь на фронт под москальскую арту окопы рыть. Больше ты ни на что не способен. Понял?

– Понял, понял, – сквозь зубы простонал толстяк, с испугом глядя на Виктора снизу-вверх.

Наемник чуть ослабил хватку, хохол встал и хотел сделать шаг назад, но Виктор, увидев, что к ним повернулись стоящие с краю толпы активисты, удержал его.

– Стоять! – командным голосом рявкнул наемник. – Имя, фамилия.

– Михаил я, Иванько.

– Москаль, что ли?

– Та ни, ни москаль, пан офицер, – извиняющимся голосом ответил толстяк.

– Тоди чому Михаил, а не Михайло?

– Так. Случайно вырвалось.

– Дивись у мене44, – он отпустил руку, обвел взглядом обступившую их толпу и, чуть повернувшись к ним левым плечом, задрал рукав майки, чтобы показать набитую там по предложению Серого временную татуху – недобро нахмурившуюся сову, держащую в лапах направленный острием вниз меч.

– Это ГУР45. Гуровец. Херасе. Наверно, на задании, – зашептались девушки в передних рядах.

– Извините. Вернее, пробачте, пан офицер. Я ж не знал, – побледнев от страха, пролепетал толстячок.

– Ладно. Прощаю, – Виктор по-пански похлопал его по пухлой щеке. – Слухайте мене сюди, патриоты. Я забираю Марысю по государственному делу. О том, что здесь произошло, никому ни слова. Инакше, хто шо вякне, буде затриман и, нахрен, депортирован додому. Зразумило? – он обвел притихший молодняк суровым взглядом. Увидев, что те молча закивали, взял девушку за руку и зашагал в сторону парковки.

Когда сворачивали за угол, полицейская машина, наблюдавшая за акцией, несколько раз противно тявкнула сиреной. Толпа, как по команде, попрятала украинские флаги и стала расходиться небольшими группками.

Марыся шла молча, не сопротивляясь. Они свернули за угол на соседнюю улицу, где наемник припарковал прокатную машину.

– Садись, – наемник открыл перед ней переднюю дверь.

– Куда вы меня ведете? Зачем я вам? – с обреченным видом девушка забралась внутрь.

– Куда веду? Подальше от этой шоблы46, – Вик бросил на нее быстрый взгляд и ему до боли в сердце стало жалко эту потерянную, загнанную русскую девчушку, оказавшуюся в чужой стране без будущего, без надежды. – Есть хочешь? – вдруг спросил он.

– Хочу, – тихо ответила Марыся.

– Сколько вам платят за акцию?

– Сто злотых. Но половину забирает Миша.

– Это тот свинорылый мудак, что в меня рацией тыкал?

– Ага. Он, типа, у нас старший.

– Кому подчиняется?

– Вроде никому. Собрал по сети группу человек в пятьдесят и командует.

– Это он деньги забрал, которые я перевел?

– Ага. У него моя карточка. И паспорт был у него. Но беженцам в Варшаве без паспорта нельзя, поэтому Миша его вернул.

– Зачем ему паспорт? – спросил Вик и, увидев, что девушка отвернулась к окну, добавил: – Не бойся, Марыська. Я не сделаю тебе ничего плохого. Может, сейчас я твой единственный шанс выбраться из этого дерьма.

Девушка резко повернулась к нему, и наемник заметил в ее глазах слезы, сквозь которые едва пробивался исчезающий лучик надежды.

– Он заставлял меня и других девчонок трахаться за деньги с поляками, – с горечью в голосе сказала она.

– Тю-ю. Так этот мордастый еще и сутенер. Вот сука. Жаль, я ему не сунул в рыло пару раз, когда была возможность.

– А еще он забирал у меня и девчонок почти все пособие. А потом покупал еду, ну и гигиену всякую. Это он меня заставил голой фоткаться. Я бы сама никогда в жизни.

– Ладно. Забудь. Больше ты к нему не вернешься, если сама не захочешь, – Вик взял руку девушки в свою и почувствовал, как она вздрогнула.

– То есть я могу в любой момент уйти? – осторожно спросила Марыся.

– Ну да. В любой момент. Сейчас мы пообедаем и, если тебе со мной некомфортно, можешь идти к Мише. Даже денег на такси дам.

По забитым трафиком улицам Варшавы навигатор вел Вика к отелю. Рядом он присмотрел уютную кафешку, где хотел побеседовать в спокойной обстановке. Когда пересекали Вислу по Домбровскому мосту, Марыся тихо спросила:

– А вы точно из ГУР?

– Давай на «ты». Я Василь, с Днепра. Боец теробороны. Был ранен на передке. Сейчас направляюсь на реабилитацию. Это все, что тебе надо знать. Договорились? – он многозначительно посмотрел на девушку и протянул ей повернутую ладонью вверх руку.

– Я Марыся, – девушка положила свою ему на ладонь. – Только на «ты» надо после брудершафта, – в ее глазах блеснул озорной огонек.