Очищение страхом или Экзистенция свободы

Свобода от средневековых ограничений в экономической сфере, – когда гильдии перестали регулировать рыночные отношения, запрет на ростовщичество был снят, и началось накопление богатства, – была одновременно и выражением нового индивидуализма, и его мощной поддержкой. Теперь человек мог посвятить свою жизнь экономическому накоплению, насколько позволяли его способности (и удача). Но эта экономическая свобода усилила отчуждение человека от окружающих и подчинила его новым силам. Теперь существованию человека «начали угрожать безличные силы – капитал и рынок. Его взаимоотношения с другими людьми стали враждебными и отчужденными, поскольку каждый другой человек является потенциальным соперником; человек теперь свободен – то есть одинок, отчужден и насторожен, поскольку со всех сторон его подстерегают опасности».

Особенно важно понять, как изменения повлияли на средний класс, – не только потому, что эта группа постепенно становится наиболее важной, но и потому, что проблема невротической тревоги в современной культуре в особой мере касается среднего класса. Сначала о накоплении думали лишь некоторые из наиболее властных капиталистов эпохи Возрождения, затем эта забота постепенно охватила горожан, представителей среднего класса. В шестнадцатом веке средний класс оказался между двумя силами – между очень богатыми людьми, которые постоянно демонстрировали свое богатство и власть, и людьми крайне бедными. Хотя представителей среднего класса и пугали идущие в гору капиталисты, их также беспокоило соблюдение законов и социального порядка. Можно сказать, что они разделяли те представления, которые породили новый капитализм. Поэтому ненависть, которую испытывали люди среднего класса, оказавшиеся в тревожной ситуации, не выражалась в открытых бунтах, как, например, у крестьян центральной Европы. Агрессия в среднем классе в основном вытеснялась и принимала форму благородного негодования и чувства обиды. Известно, что вытесненное враждебное отношение усиливает тревогу, поэтому такая интрапсихическая динамика порождала тревогу у представителей среднего класса.

Один из способов уменьшить тревогу – кипучая деятельность. Человек оказался перед дилеммой: с одной стороны он чувствовал свое бессилие перед безличными экономическими силами, с другой – сохранял теоретическое убеждение, что с помощью личного усилия можно достичь очень многого, и эта дилемма порождала тревогу. Одним из симптомов подобной тревоги была избыточная активность. Действительно, начиная с шестнадцатого века, люди стали придавать огромное значение труду, и с психодинамической точки зрения это можно объяснить стремлением избавиться от тревоги. Труд стал самостоятельной ценностью, не зависящей от его созидательного характера или от общественной пользы. (В кальвинизме успех в работе, хотя и не давал спасения, считался видимым знаком того, что человек находится среди избранных.)

Кроме того, стали больше цениться время и порядок. Как писал Фромм по поводу человека шестнадцатого столетия: «Стремление постоянно трудиться стало одним из важнейших факторов производства, этот фактор сыграл не менее важную роль в развитии современной индустриальной системы, чем паровая машина или электричество».

* * *

Все эти изменения, разумеется, отразились на формировании структуры характера современного западного человека. Поскольку первостепенное значение приобрели рыночные ценности, люди также стали цениться наподобие товара, который можно покупать и продавать. Достоинство человека стало товарной ценой, неважно, что выставлено на продажу – его умения или его «личность». Коммерческая оценка (или, точнее, обесценивание) человека и вытекающие отсюда последствия великолепно и с глубоким пониманием выразил У. Х. Оден в своей поэме «Эпоха тревоги». Когда молодой герой поэмы размышляет о том, как найти себе хорошую профессию, другой персонаж говорит:

…Ты тоже вскоре
Угомонишься и поймешь,
Что ты – товар для рынка, ширпотреб
С подвижною ценой или торговец,
Послушный покупателю…

Рыночная стоимость начинает управлять самооценкой человека, так что вера в себя или «ощущение себя» (чувство идентичности своего «Я») во многом отражают мнение других, и в данном случае «другие» олицетворяют собой рынок. Таким образом, экономические процессы последних веков привели не только к отчуждению человека от окружающих, но и к «самоотчуждению» – к отчуждению от самого себя. Чувство одиночества и тревоги возникает не только из-за того, что человек вынужден вступить в соревнование с ближними, но и потому, что он испытывает внутренний конфликт, касающийся ценности своей личности.

Фромм прекрасно говорит об этом: