Очищение. Том 2. Душа

Сопротивление разное – иногда откровенное, прямо заявляющее, что возвращение души в психологию ничего не дает. Чаще генералы и бюрократы от психологии просто делают вид, что никогда не слышали о душе. Некоторые же даже предлагают заменить психику на душу. Похоже, однако, лукавят и эти, и не столько пытаются вернуть душу, сколько под видом разговоров о душе сохранить то, что есть в психологии, и защитить свое сообщество.

Сообщество, кстати сказать, не так уж и нуждается в этой защите. Если судить по хроникам внутрипсихологической жизни, вроде Трудов Ярославского методологического семинара, проходившего в 2004 году, при всем разброде и склонности мутить воду, психологическое сообщество в целом все отчетливее осознает и необходимость обращаться к собственной истории и вообще склоняется к необходимости культурно-исторических исследований собственного пути.

Это в любом случае подразумевает и углубление истории русской психологии на полвека за черту Октябрьской революции, и восстановление незаслуженно забытых имен, и пересмотр отношения ко многим мифам и легендарным фигурам советского периода.

В частности, получил отповедь за попытку подтасовки и профессор Шабельников:

«Доктор психологических наук, профессор В. К. Шабельников в своей книге, являющейся пока единственным в нашей психологической литературе учебным пособием по истории учений о душе, пишет, что “фактически в XX столетии происходило подспудное возвращение психологии к проблеме души. Не используя самого термина “душа”, психологи создавали теории, в которых использовались многие из представлений, формировавшихся именно в теориях души. Особенно активно это происходило при объяснении логики развития психики в школах генетической психологии Ж. Пиаже, Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, К. Г. Юнга”.

С этим мнением вряд ли можно согласиться. Скорее, наоборот, советские психологи сделали все от них возможное, чтобы отмежеваться в своих теориях и эмпирических исследованиях от малопонятной и таинственной для них “души” человека. В результате в своих психологических исканиях они отстранились и от самих себя, возможно, сохранив этим собственную душу от бездушной, разрушающей цельность человека, марксистской идеологии.

Другое дело, что накопленный в современной психологии богатейший теоретический и эмпирический материал ныне может быть проанализирован и обобщен с позиций категории “души”, то есть осмыслен по-новому» (Волков, с. 36).

Эти слова принадлежат Игорю Павловичу Волкову из Академии имени Лесгафта. Честно признаюсь, его работа попалась мне уже тогда, когда книга давно была в издательстве, но она настолько меня поразила, что я забрал книгу и дописываю эту главу.

В сущности, вся статья Волкова посвящена постановке методологиче-ской задачи: сменить предмет научной психологии, и вернуть в качестве предмета душу.

Как это сделать? К сожалению, пока самой разработки нового предмета Игорем Павловичем не сделано, в сущности, она ограничивается вот этой заключительной фразой: накопленный в современной психологии богатейший теоретический и эмпирический материал ныне может быть проанализирован и обобщен с позиций категории «души», то есть осмыслен по-новому.

В последующих главах я постараюсь показать, что «интегративные» или обобщающие подходы, пытающиеся всего лишь с другой вершины или точки зрения взглянуть на «весь накопленный психологией богатейший материал», приводят только к тому, что новое, в частности, душа, теряются в обилии старого. Так что путь души в психологию, скорее всего, будет иным и потребует не пересмотра и обобщения уже имеющегося, а исследования самой души. Да это и очевидно, что накопленное психологией к душе никогда не относилось.

Но это и не являлось пока целью статьи Волкова. Целью было поставить задачу обоснования нового предмета психологии. И я хочу взять у Игоря Павловича саму постановку задачи.

Доклад Волкова имел чарующее название: «Слово о душе, необходимое для развития отечественной психологии». Исходная культурно-историческая точка рассуждения тоже вызывает у меня душевный отклик, – он начинает с той росстани, когда русские люди впервые осознали, что психология потеряла душу. С самого первого свидетельства Василия Осиповича Ключев-ского о том, что к началу двадцатого века психология стала из науки о душе наукой о ее отсутствии.

Далее идет строгое и точное описание исследуемого явления.

«Действительно, – в категориальном аппарате современной психологии отсутствует понятие о душе, что лишает психологию ее же собственных культурно-исторических корней, а стихийно сложившуюся систему современных психологических знаний противопоставляет реальности душевной жизни людей» (Волков, с. 32).

Соответственно, исходное методологическое упущение в принципах науки проявляется на всех ее уровнях, включая деятельность тех, кто хочет эту науку использовать, то есть психологов.