Очищение. Том.2. Душа

По современным представлениям, наше мышление (если исключить из него инстинктивные побуждения) делится на две основные части, которые называют правым и левым мозгом. Не будем забывать, что эти понятия сугубо символичны, то есть между ними нет четкой границы, на которую могло бы указывать противопоставление правого и левого» (Монро. Окончательное, с. 92–93).

Вот такой парадокс: мозг — это не мозг, а символ мышления…

А на что же тогда Институт Монро до сих пор воздействует своей музыкой, благодаря которой происходит «синхронизация работы полушарий мозга» и подаются определенные звуковые сигналы, помогающие одновременно вызывать в обоих полушариях мозга идентичные волновые режимы?

Бизнес, ничего, кроме бизнеса. Этот последний пример особенно пугает меня, потому что здесь не просто пример живучести нашего мировоззрения, которое сопротивляется приятию иного видения мира. Здесь пример воинственного сопротивления некоторых частей нашего сознания. Если нам выгодно, мы пойдем на ложь, а если нужно, и на клятвопреступления и на полное физическое уничтожение тех, кто встает на нашем пути.

По большому счету, если судить Монро из идеального мира, куда он нас звал, эта коммерческая ложь о полушариях мозга, во имя которой он сумел забыть о том, что летает вне тела совсем без мозга, но при этом сохраняет все свое мышление, ничем не уступает сожжению Джордано Бруно. Нам не выгодно, чтобы звучало слово истины, и мы сожжем того, кто хочет его сказать.

Конечно, про Монро можно сказать такое не больше, чем про шахматиста, приносящего в жертву фигуру. Никаких жертв, это всего лишь игра… Да и фигуры постоянно меняются: сегодня белые, завтра черные.

Вот я и задаюсь вопросом: где та точка в познании себя, после которой ты понимаешь, что находишься либо по ту сторону, либо по эту? Мое мышление кричит: истинным является либо тот мир, либо этот. Но мой разум отвечает: они оба по-своему истинны, потому что существуют. Главное — что ты хочешь.

А что я хочу? Я могу хотеть жить в этом воплощенном мире и наслаждаться теми возможностями, которые он мне предоставляет для обучения. А могу хотеть уйти в тот мир, к которому принадлежит моя душа. И от того, что я сейчас хочу, будет зависеть, какой из миров считать своим. Выбор же этот направит ток моей жизненной силы либо туда, либо обратно. Монро еще явно хотел жить в этом мире, поэтому он делал все, чтобы обеспечить свое преуспеяние здесь. И это сразу определило средства достижения его цели. Отсюда и ложь. Она — одно из средств воплощения.

Для меня это значит, что нельзя просто изучать свое сознание или очищать его, если ты не сделал выбор. Сознание будет сопротивляться, поскольку оно наполнено тобою образами того, как выживать в этом мире. Ты окажешься противоречащим самому себе, тянущим себя из грязи за волосы. Из грязи вполне условной, но засасывающей. И самое главное, в которую ты сам поместил себя однажды…

Урок, мой личный урок, извлеченный из книг Роберта Аллана Монро: действительное очищение души или сознания невозможно, если ты нечестен с собою и скрываешь сам от себя, что пока еще не хочешь уйти в мир душ. Начать надо с этого выбора, затем четко и однозначно описать все то, что пока еще удерживает тебя здесь. Описать, к примеру, как засасывающую грязь. Именно она и станет помехами, а одновременно шагами к очищению. Вот школа. Если это еще и не школа очищения души, то это определенно школа ее освобождения.

ВЫВОДЫ

Я проделал свое исследование, пройдя лишь половину того пути, который намечал. Но это значит, что я проработал половину существующих источников. Конечно, условную половину, потому что всего, что сказано о душе, не перечитать. Даже если бы я изучил все, что только удалось бы разыскать, это были бы не все источники. Поэтому любое их количество приходится рассматривать как представительную или не очень представительную выборку.

Я считаю, что выборка, сделанная мною, достаточно представительна. И поэтому я имею право на ее основе сделать предварительные выводы. Предварительны они и в том смысле, что однажды мне придется проработать те источники, до которых не дошли мои руки. И в том, что последующие исследователи уточнят их, использовав в качестве некой точки опоры для движения к истине. Поэтому я не очень стараюсь в своих выводах выносить какие-то окончательные суждения. Все это — лишь раздумья.