Очищение убийством

Брат Торон Фидельме сразу не понравился. Это был тщеславный человек, наделенный, по мнению некоторых, мрачной красотой, однако, на взгляд Фидельмы, больше похожий на надутого бентамского петуха, самодовольного и напыщенного. Однако он неплохо знал обычаи англов и саксов, что нелишне в путешествии через враждебную страну. И все-таки монах показал себя слабым и нерешительным — вспомнить хоть их столкновение с Вульфриком.

Фидельма одернула себя. Хватит думать о Тороне. Здесь есть о чем еще поразмыслить. Новые зрелища, новые звуки и новые люди.

Она повернула за угол галереи и тут же налетела на невысокого монаха, испуганно воскликнула «Ах», и только сильные руки, подхватившие ее, не позволили ей упасть.

Мгновение молодые мужчина и женщина смотрели друг на друга. Это было мгновение чистой алхимии. Некое сочувствование перешло из темно-карих глаз мужчины в зеленые глаза Фидельмы. Потом Фидельма заметила римскую тонзуру на макушке молодого человека и поняла, что он, должно быть, один из защитников точки зрения Рима и, вероятно, сакс.

— Прости меня, — чопорно сказала она, выбрав для обращения к нему латынь. Потом, поняв, что он все еще держит ее за руки, осторожно высвободилась.

Молодой монах тут же отпустил ее и отступил на шаг, пытаясь преодолеть смущение, которое так и читалось на его лице. Это ему удалось.

— Меа culpa, [3]— серьезно ответил он, ударив себя в грудь слева кулаком правой руки, но в глазах его мерцала улыбка.

Фидельма подумала, склонила голову в знак согласия и пошла дальше, размышляя о том, почему лицо молодого сакса вызвало у нее интерес. Возможно, из-за спокойного веселья, которое таилось в его взгляде. Опыт общения с саксами у нее был невелик, но ей представлялось, что это люди суровые, почитающие любой пустяк посягательством на свою честь. А этот человек совсем не таков… Хотя его соплеменники мрачны и раздражительны, они живут войной и грабежом и, за малым исключением, верят в своих богов войны больше, чем в Бога Мира.

И вдруг рассердилась на себя — странно, что краткая встреча может вызвать подобные глупые рассуждения.

Она свернула в ту часть монастыря, где располагался domus hospitale— странноприимный дом, здание, приспособленное для приема приезжающих на диспут. Большая часть монахов разместилась в нескольких обширных общих спальнях, но множеству настоятелей, настоятельниц, епископов и прочим высокопоставленным лицам предоставили отдельные помещения. Самой сестре Фидельме повезло — ее поместили в одну из таких келий, крошечную, восьми футов на шесть с простым деревянным ложем, столом и скамьей. Фидельма решила, что таким гостеприимством она обязана ходатайству епископа Колмана. Она открыла дверь своей кельи и в удивлении застыла на пороге.

Худощавая женщина с приятным лицом поднялась со скамьи и протянула к ней руки.

— Этайн! — воскликнула сестра Фидельма, узнав настоятельницу Кильдара.

Настоятельница Этайн, привлекательная женщина на четвертом десятке, была дочерью Эогханахта, короля Кашели, но отказалась от мира праздности и удовольствий после того, как ее муж был убит в сражении. Ее звезда взошла быстро — скоро было признано, что благодаря своим познаниям и ораторскому искусству она способна на равных вести богословские диспуты с архиепископом Армага и всеми епископами и настоятелями в Ирландии. В результате ее назначили настоятельницей большого монастыря Святой Бригитты в Кильдаре.

Фидельма, сделав шаг вперед, склонила голову, но Этайн притянула ее за руки и тепло обняла. Они были подругами, однако пути их разошлись, когда Этайн возвысилась до своего нынешнего положения, и с тех пор они не виделись, поскольку Фидельма странствовала по Ирландии.

— Рада вновь видеть тебя, даже в этой чужой стране, — сказала Этайн голосом мягким и звучным. Фидельме часто казалось, что голос этот походит на музыкальный инструмент, который резче звучит в гневе, вибрирует от негодования или становится нежным, как теперь. — Я рада, что твое путешествие сюда прошло благополучно, Фидельма.

Фидельма озорно улыбнулась.

— Разве могло быть иначе, коль скоро мы путешествуем во имя и под покровительством единосущего истинного Бога?

Этайн улыбнулась в ответ.

— У меня по крайней мере была охрана. Я приехала с несколькими братьями из Дурроу. Мы высадились в Регеде, и к нам присоединились братья из этого королевства бриттов. Затем, на границе Регеда и Нортумбрии, нас ждал Ательнот с отрядом саксонских воинов, дабы сопроводить нас сюда. Ты знакома с Ательнотом?

Фидельма покачала головой.

— Я прибыла сюда всего лишь час назад, мать настоятельница.

Этайн поджала губы и неодобрительно скривилась.