Очистка

Она обернулась — и камера как будто осветилась, словно солнце передумало и вновь поднялось над холмами. К Холстону вернулась надежда. Он едва не задохнулся. Нет, нет, это всё была болезнь, лихорадка, наваждение; док засвидетельствует, и всё, что она сказала, будет признано недействительным. Она вовсе не хотела этого говорить. Она спасена, ведь она очнулась; и Холстон спасён, потому что она обернулась к нему.

— Всё, что ты видишь на этом экране — неправда, — тихо промолвила Аллисон. С виду она казалась спокойной, но, видимо, безумие продолжало бушевать у неё внутри, заставляя повторять роковые слова.

— Иди сюда, поговори со мной, — попросил Холстон. Он жестом подозвал её к решётке. Аллисон покачала головой и похлопала ладонью по тощему тюфяку рядом с собой.

Холстон взглянул на часы. Время для посещений давно закончилось. За то, что он собирался сейчас сделать, его самого могли бы послать на очистку.

Ключ без заминки вошёл в замок. Раздался громкий металлический щелчок, и Холстон вступил в камеру ожидания.

Он присел рядом с женой. Его убивало то, что он не имеет права дотронуться до неё, не может заключить в объятия и увести из этого страшного места туда, где безопасно — в их собственную комнатку, на их кровать; туда, где они могли бы притвориться, что всё случившееся — лишь страшный сон.

Но он не осмеливался даже пошевелиться, лишь сидел и молча заламывал пальцы, а она шептала:

— Это может быть ненастоящим. Всё, что мы видим. Ничего из этого. — Она показала глазами на экран.

Холстон наклонился к ней так близко, что почуял запах её высохшего пота.

— Малышка, что происходит?

Его дыхание шевелило ей волосы. Она протянула руку и провела кончиками пальцев по темнеющему экрану, по его гладкой пиксельной поверхности.

— Возможно, сейчас на самом деле утро, но мы об этом не знаем. Возможно, там, снаружи, живут люди. — Она повернулась к мужу. — И может, они наблюдают за нами, — добавила она с мрачной усмешкой.

Холстон смотрел ей прямо в глаза. Нет, она не безумна. Во всяком случае, не так, как раньше. Её слова отдавали сумасшествием, но сама она была в здравом рассудке.

— Ну откуда ты это взяла? — спросил он. Собственно, он знал, откуда, но всё равно спросил. — Ты нашла что-то в старых блоках памяти? — Она ведь побежала к двери воздушного шлюза прямо из своей лаборатории, на ходу выкрикивая те ужасные слова. — Что ты узнала?

— Мы думали, что стёрты все материалы о бунтах, но на самом деле удалено гораздо больше, — прошептала она. — Конечно, этого и следовало ожидать. Убрано почти всё. В том числе и о совсем недавних временах. — Она засмеялась; голос внезапно зазвучал намного громче, а глаза затуманились. — Например, электронные сообщения вроде бы от тебя.

— Дорогая. — Холстон отважился притронуться к руке Аллисон, и она не отдёрнула её. Он взял её ладонь в свои. — Что ты нашла? Это было электронное послание? От кого?

Она помотала головой.

— Нет. Я нашла программу, которой они пользуются, программу, которая создаёт на экране чрезвычайно достоверную картинку. — Она снова взглянула на быстро сгущающиеся снаружи сумерки. — IT, проговорила она. — Ай. Ти. Вот кто знает. Только они владеют этой тайной. — И она снова потрясла головой.

— Какой тайной? — Холстон не мог понять, несёт ли она чушь в припадке безумия или говорит и в самом деле нечто очень важное. Да бог с ним. Главное — она говорит.

— Но теперь-то я знаю. И ты тоже это поймёшь. Я вернусь за тобой, обещаю тебе. В этот раз всё пойдёт по-другому. Мы прервём цикл — ты и я. Я вернусь, и мы перейдём через этот холм вместе. — Она засмеялась. — Если только он существует, — громко добавила она. — Если этот холм действительно существует и он живой и зелёный — мы пройдём по нему вместе.

Она снова обернулась к мужу.

— Нет, сейчас никто не бунтует по-настоящему. Просто идёт постоянный, медленный исход. Есть люди, которые хотят выйти наружу. — Она улыбнулась. — Они получают то, о чём просят — им позволяют выйти. И я знаю, почему они производят очистку, почему они говорят, что не будут, и всё-таки делают. Я знаю. Я знаю. Они никогда не возвращаются, они ждут, ждут и ждут, но я не стану ждать. Я вернусь сразу же. В этот раз всё будет по-другому...

Холстон сжал её пальцы. Слёзы медленно ползли по его щекам.

— Малыш, зачем ты это делаешь?

Ему казалось, что она готова объясниться — теперь, когда Шахта затихла, и они остались одни.

— Я знаю о восстаниях, — сказала она.

Холстон кивнул.

— Я тоже. Ты мне рассказывала. Были и другие...

— Нет. — Аллисон отодвинулась от него, но только затем, чтобы было удобнее смотреть ему в лицо. Её глаза больше не были дикими, как раньше. — Холстон, я знаю, в чём причина восстаний. Я знаю, почему они происходили.

Аллисон закусила нижнюю губу. Холстон ждал, напрягшись всем телом.

— Всегда существовали сомнения, подозрения в том, что в наружном мире всё не так плохо, как нам показывают. Ты тоже это чувствуешь, правда? Что мы живём в плену иллюзии?

Холстон знал, что на этот вопрос лучше никак не отвечать. Высказываться вслух о таких вещах грозило очисткой. Он просто застыл и ждал.