Очки для близости

Мокрый пепел засасывал меня, как трясина. Глупо барахтаясь, я могла утащить за собой Симу, Андрея, их неродившегося ребенка. Если Леонид подставляет меня намеренно, а я была абсолютно убеждена в том, что он знает о фотокамере в кабинете, значит, мне надо играть против правил, но выполнить его приказ.

Примерно то же самое и предлагал мне лукавый Феликс.

— От меня требуют уничтожить ноутбук во второй половине дня субботы. Это жесткое условие.

— Да ради бога, дорогая. — Феликс игриво тряхнул паричком. — Вам было ведено сделать все самостоятельно и никак иначе?

— Нет, — задумчиво произнесла я, — такого условия не существует.

— Гуляем, Маша, — фыркнул Феликс. — Гарсон, шампанского!

— Я не пью за рулем, — напомнила я, — Бокал шампанского вас не свалит, дорогая. А от этого кабака до нашего дома мной проторена дорожка мимо всех постов и без встречного движения. Уверяю.

Я смотрела на этого затейника, лукавого Эндимиона, и в чем-то даже восхищалась легкости, с которой он играет своей жизнью и чужими. Любой пример морального уродства пробуждал во мне исследовательский пыл. Я пригубила шампанского, разлитого по фужерам уже не столь любезным официантом, и обвела глазами зал.

Мужские спины выражали единодушное презрение. Две дамы, поглощенные друг другом, перестали их занимать.

Забавная ситуация. Не выдержав, я рассмеялась.

— Откуда радость, дорогая? — поинтересовался Феликс.

— Да так, — отмахнулась я.

— А-а-а. Вас рассмешил мужской корпоративный шовинизм? Полчаса назад они, — он сделал жест рукой, очерчивая помещение, — переставляли стулья, рассматривая нас. Теперь, как бабки на завалинке, судачат о падении нравов. Хотите, Маша, я вас поцелую?

— Ни за что! — рявкнула я. — Предупреждаю сразу, чужую помаду я не ем.

Умиленный моим ужасом, Феликс оставил ехидный тон и предложил:

— Спрашивайте, Маша.

— В чем будет заключаться моя бескорыстная помощь?

— Видите ли, Маша, чуть больше месяца назад, когда ко мне только поступил заказ, я начал действовать через господина Бурмистрова. Моя нанимательница дала исчерпывающую характеристику его повадок, главной из которых был принцип — чем дольше женщина ему отказывает, тем больше интересует Дмитрия Максимовича. Его тип женщин — белокурые бестии. Вот в этом наряде, — Феликс тряхнул локонами, — я подловил его на презентации модного журнала и представился манекенщицей Фаиной. «Фаина» кружит ему голову, поверьте, с нами, мужчинами, это так легко, что аж противно. — Феликс усмехнулся. — Потом она исчезает на показ во Франции. За день до юбилея манекенщица возникнет вновь, подбросит дров в затухающий костер и, будьте уверены, получит приглашение на юбилей.

Так как на следующий день она опять улетает в Париж на заработки.

— А вы не боитесь.., как бы это сказать, — замялась я.

— Ни боже мой! Игра глазами, пожатье рук, туманные обещанья и поцелуи только в запястье. Он сам принимает правила игры и заводится лишь от отказов.

— Бедная Флора, — вздохнула я.

— Флора?! — возмутился Феликс. — Как вы наивны. Маша.

— А у вас с ней… — опять промямлила я.

— Нет, — рассмеялся секретарь, — я красная тряпка для мужа-быка. Бурмистров полагает, что секс — как паровой молот.

Тщедушного Феликса он не считает за мужчину и бесится от мысли, что жена с ним не согласна. У Флоры есть кто-то на стороне, мной лишь глаза отводят и злят мужа.

— Зачем?

— Я не застал в доме Софью, но говорят, она в последнее время принялась дерзить хозяйке, и та устроила показательные выступления. По совету моей клиентки Флора взяла в дом красавца-секретаря и бьет в двух направлениях — «пишет» мемуары, а Бурмистров очень этого не хочет и таскается везде с молодым мужчиной.

— Как все сложно, — пробормотала я.

— Не очень, — возразил Феликс. — Психология богатой стервы известна моей клиентке не понаслышке. Весь план разработан ею от начала до конца. Я уже говорил вам, Бурмистров обидел очень умную и влиятельную женщину. Такие мстят изощренно.

— А он не догадается, от кого рыба?

— На приеме соберется достаточно обиженного народа, а манекенщица Фаина, которую снимут камеры наблюдения, будет личной гостьей хозяина дома. Как надеется моя клиентка, Бурмистров сдохнет от злости. Плюс немного ущемленного мужского самолюбия, плюс страх от вероятной угрозы… Коктейль получится такой, что советую вам, Маша, сутки не показываться ему на глаза.

— Похоже; наша Флора вашей клиентке в подметки не годится… Та еще штучка.

— Можете быть уверены, — грустно подтвердил Феликс и уставился в потолок.

Эту странную печаль я тут же взяла на заметку. Она выбивалась из контекста и наводила на размышления. Но Феликс быстро очнулся, и я продолжила:

— Кстати, хотела вас спросить. Мадам действительно пишет мемуары?

— Притвора бормочет кое-что на диктофон и передает материалы мне на обработку.

— Вы так многосторонне талантливы?

— Нет, я набираю текст на компьютере и передаю по Интернету своей клиентке. Она так забавляется, редактируя мадам! Флора не чувствительна к нюансам и с благодарностью принимает все шпильки, вставленные на место запятых.