Очки для близости

Новые «новые русские» не едят икру ложками, не отдыхают лицами в салатах и не лезут дирижировать струнным квартетом.

Это не комильфо. Все было чинно, благородно. Скрипочки пиликают Вивальди, дамы грызут канапе, мужчины пьют виски со льдом или коньяк с лимоном.

Один из гостей привез народный цыганский ансамбль, ромалы исполнили «К нам приехал, к нам приехал», получили поднос долларов и шумною толпою отбыли в столицу.

В общем, было весело.

* * *

Помимо Вохрина, в толпе выделялся господин из Амстердама. Дмитрий Максимович уводил голландца пошушукаться в темный кабинет и, судя по подслушанному мною случайно обещанию продолжить разговор завтра, именно с Ван Голленом и состоится рандеву, на котором компьютер присутствовать не должен.

Голландца сопровождал секретарь азиат.

Грациозный раскосый парень безудержно возбуждал любопытство моих воспитанников. Они предлагали метнуть в него не самый острый предмет и проверить реакцию.

По их просвещенному американскими боевиками мнению, секретарь имеет отношение к братству Шао Линя, и черных поясов у него немерено.

В чем-то они были, безусловно, правы.

Азиат профессионально шерстил глазами пестрое сборище и мгновенно отсекал от охраняемого объекта любой физический контакт. А когда голландец случайно промахнулся мимо стула, подхватил его так ловко, словно в дяде было не восемьдесят килограммов, а всего лишь русский пудик.

Занятный парень. И, по-моему, понимал язык принимающей стороны.

На появление в толпе Фаины азиат среагировал странно. Каменное лицо раскосого идола на мгновение сморщилось, глаза-рентгены заскользили по «манекенщице», и он автоматически предплечьем поправил кобуру под мышкой. Словно опасность почуял.

«Неужели догадался?!» — испугалась я.

Но предупредить Феликса не получится. Он приковывал к себе мужские взгляды и все время находился где-то неподалеку от эпицентра.

Положение спас юбиляр. Интимно шепча что-то на ухо Феликсу, он приобнял его… ее, азиат расслабился и потерял к манекенщице всякий интерес. Гетеросексуал-хозяин не может иметь любовника трансвестита.

А уж в трансвеститах изощренные амстердамцы толк знали. «Ошибочка вышла», — изобразил лицом азиат и отвернулся.

Когда гостей немного прогрело спиртное, дети отбарабанили поздравительную речовку и получили в награду дружные аплодисменты и множественные поцелуи. Еле я их потом от помады оттерла. А ведь говорят, она не пачкается. Врет реклама, я свидетель. Еще как пачкается, но оттирается действительно плохо.

Во время выступления близнецов Тина сидела на коленях Светланы Александровны и болтала ножкой. «Где же Ольга?» — удивилась я.

Ольга стояла под липами рядом с Геннадием, и, судя по понурому виду последнего, тетушка племянника отчитывала. Студиозус выполнял обещание напиться, но не думаю, что причиной этого была я.

Леонид опаздывал. Не заметить его среди гостей я не могла. Я бы кожей почувствовала его присутствие. «Может, по дороге в аварию попал», — с надеждой подумала я.

Оказалось, нетушки, жив враг. На мое счастье, по прибытии в него клещом впился трезвый Алекс и начал требовать какого-то ответа на какой-то вопрос. Леня морщился, отдирал руки неофита правого толка от лацканов своего пиджака и, судя по артикуляции губ, говорил: «Потом, потом». Неофит не отставал от лацканов и начал уже потряхивать оппонента.

Беседа происходила в укромном уголке парка, никого, кроме меня, не интересовала и закончилась полной победой идейного трезвенника. Леня кивнул, ребята пожали друг другу руки и разошлись. Алекс гордо, Леня с видом пациента, которому дантист удалил коренной зуб без наркоза.

У меня руки чесались от желания заснять конфликт сторон, но я не посмела. Гувернантка должна снимать нарядных деток, а не разборки в кустах.

Душу я отвела на дамах. Дорогие наряды, иногда вычурные, иногда смелые, но чаще изысканно простые, поражали не столько мужчин, сколько самих дам. Женщины одеваются для себя и подобных себе. Мужчинам все равно, их платья не интересуют.

Феликс маскировался крайне умело и заслужил одобрительный кивок известной дамы-модельера. Их наряды в чем-то были даже похожи. Яркие струящиеся щелка, цепочки с брелоками на щиколотках, звенящие браслеты, под которыми Феликс маскировал широковатые для женщины запястья. Не удивлюсь, если наряд «Фаина» покупала в бутике Инессы Игоревны Шнок.

Мадам Инесса одевала половину столичного демимонда, четверть богемы и процент сливок. Она умела подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки, прежде всего свои.

Даже округлый второй подбородок смотрелся у нее благородно. По-царски. И если бы «Фаина» пожелала, то контракт на осеннее дефиле в салоне «Шнок» она подписала бы, не отходя от праздничного фуршета.

Но Фаина не желала. Инесса Игоревна наперечет знала всех продвинутых манекенщиц страны, и Феликс скрывался от нее в толпе мужчин.

* * *

— Как вам наши Елисейские Поля? — сзади ко мне подошел Геннадий.

— Имеете в виду загробный мир? — не оборачиваясь, спросила я.