Очная ставка

Збышек был уверен в себе, он уже неоднократно с большим мастерством сажал свою боевую машину как днем, так и ночью, на сухой или заснеженный бетон взлетно-посадочной полосы; тренировался также сажать самолет в аварийной ситуации на обычном клочке твердой земли.

Сразу же после приземления Збышек, как и другие летчики, направился в информационный пункт, где висела доска показателей с именами пилотов и количеством очков, завоеванных ими во время учебных полетов.

В этот момент Збышеку пришла в голову неожиданная мысль: если Казик Магурский принимает участие в групповых полетах, защищая честь своего полка, то почему тогда он стартовал в одиночку перед его взлетом? Выполнял боевое задание по перехвату цели? Для чего? Может быть, судейская комиссия изменила свое решение, заранее присудив ему положенные очки? Несмотря на его прошлые ошибки?…

А может, полет Казика связан с каким-нибудь секретным оперативным заданием вблизи наших морских границ? Возможно, ему поручено совершить патрульный полет над польским побережьем Балтики, чтобы изучить какое-то необычное явление, зарегистрированное на экранах радиолокатора?

За несколько минут до вылета Казика должно было стартовать его звено истребителей! Збышек вспомнил, что на инструктивном совещании пилотов был установлен твердый график очередности полетов. Может, Казик изъявил добровольное желание совершить патрульный полет над Балтикой? Возможно, не хотел, чтобы пилот, имевший шанс на завоевание индивидуального титула «мастер воздушного боя», допустил на учениях оплошность? Или по тактическим соображениям добивался, чтобы Збышек Сосновский, его главный конкурент, не стартовал вовремя и, таким образом, лишился бы права участвовать в полетах по перехвату «противника» на средних высотах? Все это было настолько необычно и сложно, что их взаимоотношения могут быть выяснены только при личной встрече.

— Восемнадцатый, вызываю Восемнадцатый! — послышался в гермошлеме голос руководителя полетов.

— Восемнадцатый слушает! — отозвался Збышек.

— Измени курс на Г-Н-один, переходи на выполнение патрульного полета вместе с Тридцать третьим в квадрате А-восемь, на высоте нижней границы действия бортового радиолокационного прицела.

— Восемнадцатый вас понял, выполняю!

Збышек совершил маневр вправо, внимательно посмотрел на приборы. Гирокомпас вел самолет с большой точностью. Прибытие в указанный диспетчером квадрат — это несколько минут лета при сверхзвуковой скорости реактивного самолета.

Збышек даже не задумывался, являлось ли полученное задание элементом оперативно-тактического учения или неотложной необходимостью, вызванной непредвиденными обстоятельствами. Возможно, его вызвали потому, что он находился ближе других самолетов от Тридцать третьего, или, точнее сказать, от Казика Магурского.

Включился сигнализатор пеленгатора.

— Восемнадцатый! Немедленно доложи, если будешь запеленгован! — послышался голос руководителя полетов.

— Я — Восемнадцатый! Нахожусь в зоне пеленгации! — Збышек сообщил свои координаты.

«Кто и с какой целью запеленговал мой самолет?» — подумал Збышек. Предупреждение, полученное из центра управления полетами, насторожило Збышека. Возможно, это связано с действием воздушной разведки противника?

На экране бортового радиолокатора Збышека появился самолет.

— Восемнадцатый! Я — Тридцать третий! Подходи ко мне с зеленой стороны! — послышался голос пилота.

Зеленая — это правая, красная — левая сторона, так установлено летной инструкцией.

— Восемнадцатый вас понял! Выполняю маневр!

— Восемнадцатый! Делай то, что и я! — снова раздался отдаленный голос пилота.

— Вас понял, выполняю!

Збышек сразу узнал голос Казика Магурского. Их самолеты поравнялись, шли крыло в крыло. Поворот вправо, и оба истребителя свечой взметнулись в высоту.

— Восемнадцатый! На двенадцати тысячах расходимся! — послышался голос Казика.

— Вас понял, на двенадцати тысячах. Выполняю! — ответил Збышек.

На двенадцати тысячах метров оба самолета сделали разворот и взяли курс на посадку. Пеленгация прекратилась.

Послышался голос руководителя полетов:

— Восемнадцатый и Тридцать третий, возвращайтесь на базу!

Франек сообщил курс и высоту.

Збышек и Казик подтвердили полученное указание. Обе машины снова сошлись и понеслись крыло в крыло со скоростью, превышающей звук. Запросили разрешения на посадку и благополучно один за другим приземлились.

На аэродроме, как обычно, кипела работа. Механики осматривали самолеты. Пилоты после выполнения полетов и снятия с себя летного снаряжения отдыхали, лежа в шезлонгах в тени здания, где размещался штаб полка.

Капот кабины реактивного самолета плавно отодвинулся, механик мгновенно подставил небольшую лестницу, и Збышек не торопясь вылез из кабины. Его сразу охватила изнуряющая дневная жара, а шлем и костюм невыносимо отяжелели. Держась за поручень, Збышек медленно покинул самолет и ступил на твердую землю.

Быстрее освободиться от скафандра — это было его единственным желанием в данный момент.

К самолету подкатила автомашина с сержантом из штаба полка.

— Поручник Сосновский, к командиру соединения!