Очная ставка

— Откуда вам известно, что это и есть тот самый разыскиваемый «Фиат» с покрышками от «Лады»? — У Кренглевского вдруг пробудилось сомнение: слишком просто все складывалось, словно было умышленно подстроено.

— Конечно, полной уверенности нет. Но многие данные совпадают: зеленый цвет, помято правое крыло и побит правый бок, почти новые покрышки. И что интересно, новые фары. Похоже, владелец сменил их совсем недавно. А помнишь, инженер Вишневский говорил о необычных фарах, датских или шведских, особой формы? Могу поспорить, что убийца Мрозика сменил не только номер машины, но и фары.

— Постой! Но ведь это… — капитан, донельзя взволнованный, вскочил со стула, — это означало бы, что именно Ураж убил того парня! Ведь это его машина! И теперь, в свою очередь, убит Ураж…

— Месть?

— Мы тщательно проверили все связи и контакты Данеля Мрозика, — заметил Данилович. — Ничто не свидетельствует о знакомстве с неким пенсионером из Праги. А ведь они должны были бы знать друг друга, если дело дошло до убийства. Щенсный, надо еще раз побеседовать с семьей Мрозика. Вам двоим, — он оглядел обоих офицеров, — нужно объединить усилия. Подберите себе еще несколько человек. Перед нами уйма работы. — Он с минуту подумал, потом посмотрел на Кренглевского: — Ну? Что тебя беспокоит?

— Следы, — буркнул капитан. — И этот балаган в его квартире. Техник утверждает, что следы от ботинок — липовые. А тело? Если грабители бросили машину в лесу, то что они сделали с телом? Его ведь не нашли?

— Нет. Но они могли бросить его в реку. Посмотри. — Щенсный разложил на столе фотографии. — Берег обрывистый, высота откоса — семь метров. Там сейчас ищут сетями. Работает и аквалангист.

Данилович встал, взглянул на часы. Был уже поздний вечер.

— Поеду в Прагу. Посмотрю, как оно все выглядит.

Они отправились все втроем. Взяли у дворника ключи, попутно услышав, что Якуб Ураж не появлялся ни живой, ни мертвый. Сорвали печать на дверях.

— Ну и замки! — воскликнул Щенсный. — Или он хранил тут сокровища, или панически чего-то боялся. Может, это скупщик?

Работники милиции вошли в квартиру. Три пары внимательных глаз изучали мебель, стены, пятна крови, осколки посуды и выпотрошенный матрац.

— Что в этих тюках? — спросил Данилович.

— Всякое тряпье: старое белье, изношенная обувь, — ответил Кренглевский. — Словно у старьевщика.

— С соседями беседовал?

Капитан пожал плечами:

— Пытался. Не хотят говорить. Живут почти одни подонки. Две проститутки, старуха, спекулирующая водкой, пара рыночных мошенников. Остальные запуганы — старые женщины, неразговорчивые, болезненные. — Он выглянул в окно и добавил: — Ведь на этом сквере сожгли «Нису» из «дорожной» и тяжело избили сержанта. Парень безнадежен, догорает в больнице. У него сотрясение мозга, сломано четыре ребра, разорвана почка, уж не знаю, что еще… Проклятые скоты!.. Один — помните? — только один человек, ветеран-партизан, бросился на помощь. Его убили ударом камня в висок.

— Я знал этого человека. Он был со мной в одном отряде, его партизанская кличка — Смелый. Намного старше нас всех, учитель по профессии. Замечательный человек! После войны работал в школе на Охоте, потом ушел на пенсию. Имел «Виртути милитари», Партизанский крест и Боевой крест [24]. — Он вздохнул, а потом добавил: — Когда его убили, ему как раз исполнился семьдесят один год. Он остался Смелым до конца.

* * *

Капитана Кренглевского не покидала мысль о том, что дело под условным наименованием «Пенсионер» не только странное, как его назвал сержант-участковый, но и крайне запутанное.

Когда они со Щенсным подытожили, что им до сего дня удалось узнать, не вызывающими сомнения оказались только две вещи: убийство Данеля Мрозика и исчезновение Якуба Уража.

С другой стороны, чем глубже работники милиции изучали таинственную личность жильца грязной квартиры в Праге, тем более загадочной она казалась. В лаборатории отдела криминалистики Главного управления гражданской милиции столицы эксперт точно установил, что паспорт Якуба Уража был очень умело подделан, причем от начала и до конца. Человека, изображенного на фотографии в паспорте, не существовало, точнее, он не значился ни в одном реестре, домовой книге, списке, ведомости и так далее. Подделанной оказалась не только отметка о прописке, но и в буквальном смысле вымышленным место, где он якобы родился: не имелось попросту в Польше такого населенного пункта.

Дальнейшее расследование показало, что Якуб Ураж не фигурирует в списке лиц, получающих пенсию. Не значился он также и в союзе инвалидов.

Так каким же образом он получил квартиру? Кто выдал ему ордер? Как говорили, он был связан родственными отношениями с предыдущей жиличкой, девяностолетней старухой, скончавшейся в ноябре прошлого года. Ураж, вернее, человек, который присвоил себе это имя, считался ее племянником, помогал тетке, навещал, иногда оставался ночевать, ну а после ее смерти переехал совсем. Формальности не были соблюдены, а позднее было не до того: нарастали драматические события внутри страны [25].

Действительно ли Ураж приходился родственником умершей женщине?