Очнись. Все боги - эгоисты (СИ)

- Спасибо, мам, - шепчу, сделав шаг за помещение, и смотрю в небо, нахмурившись, ведь это моё привычное выражение лица, способ закрыться от чужих взглядов и показать своё недовольство, которое крою внутри слишком долго. – Вот только, не могла бы ты не лезть мне в голову больше никогда?

Наверняка я веду себя странно, да и выгляжу в полной мере подобающе, однако плюю на всё это, поправив рюкзак. Контрольный вдох, бешеное от волнения сердцебиение и улыбка на губах, сдержать которую не могу и не хочу. Я уезжаю отсюда, сбегаю от всех этих богов, от клинков и въедающихся в плоть взглядов, когда пытаешься себя вести, как все остальные, а вместо этого резко выделяешься, будто солнечный свет касается только твоей кожи.

Осторожно заношу руку и стучусь, после чего захожу в помещение и хихикаю, ведь вижу с какими стараниями Лука пытается запихать оставшиеся вещи в сумку. Смешное и забавное зрелище, способное вызвать хорошее настроение внутри меня, как бы не старалась хмуриться. Помогаю ему, дабы поскорее убраться из этого места и ощутить свободный ветер, гуляющий по земле, всем своим телом. Блаженно вздыхаю, вызывая удивлённый взгляд, а затем выхожу на улицу, наконец, впустив достаточное количество кислорода в лёгкие. Запах свободы манит меня, а ощущение, что кто-то наблюдает, в один момент пропадает, уступая привычной беспечности, словно ни один монстр не поджидает за тёмным углом, выпустив устрашающие когти и клыки.

Моё настроение – это то, что можно объяснить улыбкой, взглядом и смешком того, кто идёт рядом и пересекает вместе со мной территорию лагеря, входя в бескрайний смешанный лес, дарящий незабываемые ощущения.

- Идём? – хмуро произносит блондин, крепче сжав лямки рюкзака, и я киваю, оглянувшись и убедившись, что мы одни. Ни с кем не попрощавшись, не обменявшись раздражающими и ложными любезностями, мы уходим, не посмотрев назад ни разу. Впечатление чего-то великого и грандиозного затмевает любое сомнение.

Несколько часов ходьбы по отсутствующим тропинкам утомляют так, словно я пробежала кросс в тысячу километров, отчего лёгкие болят и горят. Прижимаю руку к солнечному сплетению, на секунду прикрыв глаза, но всё равно передвигаю ноги, дабы не упасть посреди леса. Хмурюсь, облизав сухие губы, и щурюсь, вглядываясь в деревья, среди которых мелькает белое небо, затянутое густыми сероватыми облаками. Ускоряюсь, переходя и вовсе на бег, и обнаруживаю узкую трассу, по которой не ходят машины. Нет, ходят, просто очень редко.

Слишком знакомое место, чтобы узнать, но на автомате делаю шаги, позабыв про навалившуюся усталость, судорожно дышу и молчу, хотя парень задаёт мне волнующие его вопросы, глухо звенящие в моей голове. Хмурюсь, вглядываясь в даль, и вижу знакомую черепицу на крышу, но добраться до туда сможем только к вечеру, когда луна вылезет на небо, а темнота заполнит собой пространство. Устало потираю шею, останавливаясь на минуту и наклоняясь, дабы восстановить сбитое дыхание.

- Мы сможем попасть в город только через эту дорогу, - тихо произношу, но прекрасно знаю, что Кастеллан меня слышит. Согласно кивает, однако не одобряет ночную прогулку. Впрочем, другого выхода нет, ведь по близости никаких мотелей я не обнаруживала, разгуливая редкими вечерами без ведома родителей. Тянусь за бутылкой с водой, но та, как и минуту назад, пустая, а жажда начинает мучить, изнутри сжимая каждый орган и вызывая сдавленный стон беспомощности.

Делаю шаг и морщусь. Сухое горло першит, и кашель раздирает глотку, отчего хватаюсь за шею, потирая её. Меня тошнит от отсутствия еды, что ни один из нас не предусмотрел, от отсутствия отдыха, а уж тем более воды. За одну каплю жидкости я готова отдать всё, что у меня есть, но у меня нет ничего, кроме широкого внутреннего мира, который иссох вместе с моим сознанием. У меня есть только пара шагов, чтобы дойти до пугающе знакомого дома, засевшего где-то в голове и не желавшего уходить оттуда. Безысходно и со свистом втягиваю в себя воздух, вглядываясь в окна, наполненные ярким светом ламп.

- Твой дом? – понимающе и хрипло спрашивает блондин, взъерошив короткие волосы с рыжеватыми кончиками, ведь я остановилась, впившись взглядом в потрёпанные временем доски крыльца. Сколько себя помню, этот дом был самым тёплым воспоминанием в моей жизни, но сейчас не могу сделать и шага без страданий, которые вытерпела здесь.

Здесь меня ненавидели, плевались проклятьями и закрывали в комнате, не выпуская неделями, пока жалкие стоны не превращались в беспомощные крики о помощи, пока мои слёзы не находили выход, обжигая холодные щёки, пока мне не хотелось рвать на себе кожу ногтями.