Очнись. Все боги - эгоисты (СИ)

Сначала хочу поблагодарить всех, а в особенности, кто поддерживал меня отзывами, дарил мне надежду, что продолжать действительно стоит, что стоит закончить эту работу достойно, поэтому вам я говорю огромное спасибо, вы – мой вечный двигатель, позволяющий мне творить не в пустоту, а в ваши души. Я очень люблю эту историю и вынашивала её два года, если не три, и, честно говоря, задумка уничтожить Кастеллана и лишить жизни Элизабет была изначально. Да, в тринадцать лет я была очень жестокой девочкой (>:D). Прочитав то непонятное убожество, созданное так давно, я поняла, что не хочу сливать идею в канализацию, поэтому основательно взялась за эту работу, отдала ей всю себя, всё свободное время, какое было, и дала ей возможность жить.

В нежелании отходить от канона, я решила, что можно связать эту историю с книгой, превратив произошедшее в некоторое прошлое, не проскользнувшее в строках Рика Риордана. И Элизабет ещё одна, самая сильная, причина сокрушить богов, лишить их трона и Олимпа, позволить Кроносу поглотить их, и поэтому он решил разрушить их жизни, уничтожить за то, что они уничтожили его сердце, выдрали с корнем и оставили там холодную чёрную дыру, заставляя фальшиво улыбаться каждому в лагере. Предполагаю, что он всё равно фальшиво улыбался на протяжении всей первой книги, так как давно задумывал похищение молний Зевса и всё дальнейшее.

Это моя первая законченная работа, с помощью которой я, надеюсь, пойму, что нужно браться за историю и заканчивать её, подводить к финалу и черпать что-то полезное, выносить свои уроки, так как по своей натуре я тот человек, что берётся за дело и бросает на полпути.

Огромное спасибо вам за поддержку, исправление ошибок, как таковых, и чтение моей истории.

Я искренне надеюсь, что эта история останется в ваших сердцах навсегда.

Также хочу извиниться за столь огромную задержку длиной в два месяца (я права?) или больше. Я до одури желала наконец-то закончить эту работу, потому что этого ждали вы, но каждый раз то у меня не находилось слов и писала я строчку в день, то учёба, то подготовка к сочинению. Всё-таки совсем скоро - время летит - мне сдавать экзамены, поэтому в такой суете мне пришлось отложить написание, но я закончила.

Гип-гип-ура! ♥

========== “..” ==========

Серость улиц вгоняет в меланхолию и депрессию прохожих, людей, что едут на машинах, а антрацитовые тучи, отдающие серебряным блеском, обещают проливной бесконечный дождь. Никто не знает, что это небеса плачут по умершему полубогу.

По ночам никто в лагере не может разглядеть и малейший лучик лунного света, а в лесах начали пропадать медведи и олени. И все знают, что это не случайно. Скорбь матери по погибшему дитя – самое сильное, самое уничтожающее, самое заметное.

Артемида каждый день скрывается от глаз Зевса, зная, что тот корит её за «пятно» на судьбе той, что дала обет безбрачия и целомудрия, а затем не выдержала. Она скрывается, выплакивая океаны слёз. Тут позавидовал бы сам Посейдон таким морям боли.

Богиня луны и охоты, покровительница оленей и медведей, мать, полная скорби.

Она считает себя монстром, не матерью, ведь её дочь утеряна на веки и увидеть её не позволяют, не пускают в царство мёртвых, чтобы увидеть там блуждающую душу.

Не богиня.

Не мать.

М о н с т р

***

С п а с т и т о л ь к о т е б я о з н а ч а л о с п а с т и в е с ь м и р

Весь мир расходится по швам, едва ему удаётся подняться с кровати. Солнечные дни перестали наполнять его грудь теплом, а холодные и дождливые не принимают в свои объятия как раньше.

У него сбитые в кровь костяшки, глубокая рана на лице и жалкая сердечная пыль, ведь в груди теперь пусто. Голубые глаза, такие прекрасные небеса, затянулись хмурыми тучами, а капли дождя обжигающими дорожками падают на пол. Он не может сделать вдох, потому что всё помещение до сих пор не изгоняет из себя сладковатый запах кофе и хвои.

Лука поворачивается, разглядывая скомканное постельное бельё, и часто моргает, ведь его уже давно мучают эти гребанные галлюцинации, будто девчонка всё так же мирно посапывает на кровати, укутавшись в тёплое одеяло, которое якобы ночью отвоевала в неугомонной борьбе. А потом она открывает глаза, вглядываясь во всё, что её окружает, холодным, невидящим взглядом. Поднимает на него поблёкшие изумруды и замирает с посмертной улыбкой на губах.

Всё тело прошибает дрожь, а ноги подкашиваются, поэтому Кастеллан наобум падает, не в силах выдержать мучительную боль, просверливающую дыру в его голове. Невозможно терпеть подобное, когда разум, пытаясь справиться с потерей, по-прежнему воскрешает её образ в мыслях и делает явным.

- Прости меня, - шепчет, наблюдая исподлобья за миражом, и резко поднимает взгляд, вскрикивая. Её спутанные волосы, сквозь пряди которых пробиваются влажные травинки, все в крови, как и кровать, как и тело девушки. И до того бледная кожа посерела, свидетельствуя о скорейшей смерти, а в глазах застыла мольба не оставлять её одну, пока она не опустит веки и не сдастся.