Ода абсолютной жестокости

Ударом меча я сношу шуту голову. Касс жестом останавливает дёрнувшуюся было охрану.

– Зачем?

– Я не понимаю шуток.

Мы идём через дом. Но мы не поднимаемся по лестницам, а по длинному коридору выходим в главный холл. Я вижу изнутри резные деревянные двери, ведущие на площадь.

Два человека открывают их настежь. Мы выходим.

Сияет солнце. Фонтан по-прежнему сверкает и переливается. Десять тел уложены в ряд. Виркас изрублен просто в капусту. Поодаль – тела стражников. Их постепенно уносят. Их раз в пять больше. Касс жестом показывает бледным могильщикам отнести тело Клифы к телам товарищей.

– Что теперь? – спрашивает он.

– Теперь мы повезём их к остальным.

– Я с тобой не поеду.

– Я сейчас перережу тебе глотку. А затем – уйду, сам понимаешь.

Он думает.

– Хорошо.

– Потом – за заклинанием.

– Это не очень просто.

– Это просто.

Я беру его отворот камзола и тяну за собой к трупам.

– Запомни, Касс, этот момент. Запомни на всю жизнь. Если, конечно, я тебе её сохраню.

Он поворачивается к стражникам.

– Карету и повозку.

У него властный голос.

* * *

Мы едем по трущобным кварталам подобно королям. Солнце светит. Впереди – два стражника на конях. За ними – наша карета. Затем – крытый фургон с трупами. Следом – ещё десяток стражников.

– Как я могу верить, что ты не убьёшь меня теперь? – спрашивает Касс.

– Во-первых, мне нужен vitum. Во-вторых, я дал тебе слово.

Он молчит. Он мне верит.

Иногда моё слово крепче стали. Но иногда я могу его нарушить. Даже не так. Я всегда могу его нарушить.

Люди расступаются. Иногда для профилактики стражник взмахивает мечом. В сторону отлетает рука или голова. Этот город живёт в страхе. Эта империя держится на крови. Впрочем, как и Оменескорн.

Вот и пустырь. Наши повозки по-прежнему тут. Ничего не изменилось.

Мы с Кассом выходим из кареты. Стражники начинают выгружать тела. Навстречу нам спешат Лиук, Марфа и два парня с мечами.

Лиук останавливается в пяти шагах. А Марфа – нет.

Она бросается на Касса, как разъярённая кошка, стремясь выцарапать ему глаза. Я молча смотрю, как он пытается отбиться. Затем подхожу и бью Марфу сзади по голове. Она оседает подобно мешку. По расцарапанному лицу Касса течёт струйка крови.

– Кто это? – спрашивает Касс.

– Её зовут Марфа. Она была подругой Клифы.

– Припоминаю. Их, кажется, было три. Да, с Марфой мы здорово развлекались, пока третья сучка не подожгла конюшню…

Я подхожу к нему в упор и смотрю в глаза.

– Третья сучка – это моя женщина. Если ты ещё раз скажешь что-то, что мне не понравится, я отрежу тебе руку. Правую.

Он молчит.

Между нами теперь доверительные отношения. Два смертных, которые знают друг о друге. Только один из них знает, что второй – по-прежнему бессмертный.

Деревенские вместе со стражниками перетаскивают трупы.

– Они сейчас уйдут. Товар оставят тебе. Здесь. Карлиф захочет – заберёт. Мы не воры. Он сам нас вынудил, попытавшись скостить цену. За это мы взяли небольшой процент.

Кассу безразлично, что решит Карлиф. Ему важен в данный момент только он сам.

– Хорошо.

– Пошли.

Я тащу Касса за собой. Подтягиваю его к Лиуку.

– Лиук, познакомься, – говорю я. – Это первый помощник наместника Касс. Он вхож к самому императору. Теперь первый помощник Касс отвечает головой за безопасность вашей деревни и вообще всего района. Потому что если что-то случится, я снова появлюсь в жизни первого помощника Касса и после этого его жизнь сильно испортится.

Я сам удивляюсь, как мне удалось так красиво сформулировать.

Касс, кажется, всё понял. Лиук что-то мямлит.

Только я понимаю, что я ничего не смогу сделать, если Касс вздумает отомстить. Или Карлиф. Он просто сотрут деревню с лица земли. Они не поленятся снарядить экспедицию за тридевять земель, чтобы уничтожить тех, кто посмел их унизить.

Поэтому Касса быть не должно. И Карлифа – тоже. Деревня найдёт себе нового покупателя.

Везде, где ты появляешься, Риггер, начинается что-то страшное. Нарушается привычный уклад жизни. Ломаются судьбы. Льётся столько крови, что ей можно наполнить океан.

Я понимаю, что я – грязен, покрыт кровью с головы до ног. Что выгляжу отвратительно. Впрочем, я не на показном смотре. Я на войне.

Лиук командует. Мешки с кариком просто сгружаются на землю. Золото раскладывается по нескольким повозкам. Золота раз в десять больше, чем хотели выручить. Виркас взял у Карлифа столько, сколько смог.

– Тебе нужно вымыться, – говорит Касс. – И мне. В таком виде мы к императору не попадём.

Я и сам это понимаю.

* * *

Вода стекает по телу, смывая пот, грязь и кровь. Душ – это очень дорогое удовольствие. Его нельзя подключать к городскому водопроводу: там слишком грязно. У Касса в доме – свой собственный, внутренний водопровод, подведенный к скважине. Под домом – котельная, где вода нагревается.

Я думаю: первый помощник наместника – это не самое влиятельное лицо в империи. Наместник Фаоланкана гораздо влиятельнее. В то же время я ничего о нём не слышал.

Кроме того, никто ни разу не упоминал имени императора.